- Эми, это ты! Представляешь, у нас выключили электричество, а я не могу найти ни свечей, ни фонарика.
- Я найду их, мама.
Я подбежала к ней и крепко обняла, уткнувшись в её запутанные волосы. Мама долго не отвечала мне, продолжая курить и стараясь не задеть меня сигаретой. А потом вдруг тоже крепко обняла, будто бы смогла вспомнить, откуда я вернулась, и сколько времени меня не было дома.
Эпилог.
Одри нашлась на следующий день у себя дома. Мне пришлось идти через весь город, чтобы убедиться в этом. Она пыталась оправиться после убийства человека, а также старалась сделать вид, что всё в порядке. Второе выходило у неё лучше. Ей больше не хотелось общаться со мной, и я её понимала. В конце концов, из-за того, что я попала на это шоу, Одри связалась с охотниками. Теперь моё лицо для неё будет неотрывно связано с дырой в виске Дуэйна.
Мне пришлось рассказать маме, что случилось с папой. Она восприняла это на удивление легко. Мама лично совершила уборку в подвале нашего дома, позвала своих подруг, чтобы те помогли ей поклеить обои и положить пол, и даже заказала новую мебель. Она ждала, когда папа сможет вернуться к нам и готовила для него новую комнату. Мне казалось, что это занятие даже воодушевило её, мама стала активнее. Через неделю, когда, наконец, наладили электричество, мама даже не стала включать телевизор, перед которым она проводила большую часть своего времени.
Однажды ночью я увидела папу. Он остановился перед нашим домом, а мама вышла на балкон. Они молча смотрели друг на друга, не шевелясь, будто очарованные. Потом папа ушел, он ещё не был готов. Я думала, неужели папа и правда продолжал любить маму, когда им заинтересовалась сама королева?
Да, телевидение появилось через неделю. Это не стало переживанием для меня, я теперь легко ко всему относилась. Я смотрела передачи про удивительные солнечные вспышки, которые не смогли предсказать астрономы, ужасалась последствиям для страны после недели без связи и электричества, жертв оказалась действительно много, как и говорил король, слушала и его выступления, в которых он выражал соболезнования и обещал восстановить жизнь города в кратчайшие сроки. Я верила, что король исполнит свои обещания. Про телешоу не было сказано ни слова, будто бы его никогда и не было.
Чуть позже появился интернет. За многочисленными фотографиями полярного сияния, историями о выживании в нефункциональном городе и удивительными теориями о гибели мира, мне попадались вопросы про шоу. Люди были удивлены, почему ничего больше не слышно об участниках, почему новости молчат, почему население не оповестили хотя бы о судьбах попавших в больницу. Однажды, когда я гуляла по улицам города, меня узнали прохожие несмотря на чёрные очки и капюшон и накинулись с фотоаппаратами и вопросами. Эти фотографии я увидела потом в интернете, так же как и подобные снимки Джанет, скрывавшейся за платком, Джулии, носившей широкополую шляпу и, спасибо Шери за это, Лени, спрятавшегося за кепкой. Оправилась ли Нина после тяжелых ранений, я так и не знала.
Однажды мне написал письмо на электронную почту Курт, на чью сестру я была так похожа. Он спрашивал, все ли у меня хорошо, и рассказал, что решил пересмотреть свои взгляды на жизнь, бросить институт и стать музыкантом. Я не знала, на кого он учился, но написала ему, что эта идея просто великолепна, и из него получится чудесный музыкант, на чём бы он ни играл. И, конечно же, у меня всё замечательно. Я соврала ему, что нашла работу, и собираюсь продолжить искать себя в научной сфере.
С другими участниками я не связывалась, но отчего-то мне казалось, что если бы мы случайно повстречались в автобусе, мы бы приложили все усилия, чтобы сделать вид, что не увидели друг друга.
Как-то одним утром, уже наполненным электрическим светом и горячей водой, мне пришло письмо в ужасном конверте с красными розами, посыпанными золотыми блестками. В нем лежали два билета в другую страну и два разрешения на выезд из Киферу, подписанных самим королем. Во втором документе получателем значился Винсент. В письме было небольшое приложение:
«Если я ошибся с компаньоном, прошу извинить меня и написать мне об этом, я выпишу разрешение на выезд для любого твоего спутника. Удачи!»
Король не ошибся в своём выборе. Всё это время я пыталась найти Винсента. Я гуляла вокруг его бывшего дома, заходила днём на территорию дворца и леса при нем, но нигде не могла его встретить. Однажды ночью я даже написала на асфальте баллончиком с краской страшноватую надпись «Я найду тебя», прямо напротив его подъезда. Я не думала, что он мёртв, или будто он не хочет видеть меня. Я была спокойна, потому что знала, что это лишь вопрос времени.
Как-то вечером я изображала из себя телезвезду, расположившись в шезлонге на балконе с ледяным мохито в руке. Иногда мне нравилось поиграть в Эми-с-телеэкрана. Я надела короткий сарафан с принтами в виде малины на нем, купленный специально для шоу, солнцезащитные очки в толстой оправе и накрасила губы толстым слоем клубничной помады. Я лежала и думала, какое бы мне принять положение, чтобы понравиться зрителям, и камера меня любила. Я складывала губы, будто бы посылала воздушный поцелуй, чтобы прикоснуться ртом к трубочке. Я была на волне своего успеха, когда вдруг что-то ударилось о мой стакан, разбив его в мелкие осколки и забрызгав меня липкой газировкой и ромом. Я стряхнула с юбки осколки и подобрала с пола камень, к которому были привязаны ниткой два смятых билета в театр.
Я вскочила с шезлонга и подбежала к краю балкона, под ним стоял Винсент.
- Прости, я хотел изобразить разрушение твоей размеренной жизни, наполненной лишь сожалениями и сомнениями, но не смог придумать ничего оригинальнее, чем испортить тебе платье.
Я издала неопределенный звук, который скорее можно было описать, как писк, и стала перебираться через перила балкона. Мне пришлось стоять на самом краю пола с наружной стороны перил и удерживаться скорее за счет того, что я вцепилась руками в балкон. Мне было приятно видеть, что Винсент удивлен.
- Я так и не полетала, Винсент! Ловишь?
Не дожидаясь его ответа, я отпустила руки. Мой полет был недолгим, но на мгновение я сумела почувствовать ту же свободу, что и на крыше. Я свалилась на Винсента, и он чудом не ударился об угол клумбы, падая вниз.
- Скажи, что ты ничего себе не сломал.
- Я ничего себе не сломал с большой вероятностью, но я всё равно чувствую себя мертвым внутри. Целуй меня.
Я поцеловала его в губы, не стараясь предать своему поцелую ни страсти, ни нежности. Я целовала его кое-как, потому что могла себе позволить ничего не изображать и не думать о своих и чужих чувствах. Я могла даже не думать о том, люблю ли я Винсента, или это совсем другие чувства. Я знала, что я могу просто делать, что хочу, потому что более я ничем не связана даже в своих мыслях.
- Я не пойду с тобой в театр, - сказала я, отстраняясь, - у меня есть билеты лучше. В другую страну. Там будет совсем все по-другому! Говорят, она даже на обратной стороне Земли. Поедем?
В этом была и прелесть Винсента, Дебби и Рене, они всегда делали то, что хотели, лишенные всяких предрассудков и границ. Я почувствовала руку Винсента на своем бедре под юбкой, в то время как второй рукой он вполне нежно убрал волосы с моего лица.
- Говорят, у нас самый либеральный король. Ты уверена, что хочешь поехать в другую страну, а не в театр?
- Чёрт с ним, не понравится там, поедем снова в другую страну. Или станешь королем сам, например. Неважно, мои вещи собраны, я готова.
Я поднялась на ноги и протянула Винсенту руку. Оказалось, я все-таки сумела разбить ему локоть своим прыжком.
- Отлично. Я возьму оружие и малиновый ликер.
Я видела, что Винсент изменился, что он еще не пережил их смерти. Но я обещала о нём позаботиться, и я знала, что у меня получится. В другой стране даже звезды будут расположены по-иному, поэтому, конечно же, и наши жизни изменятся так сильно, что мы оба вскоре забудем про День Любви, шоу и камеры, и даже про уничтожение мира.