Мне кажется, что я падаю в пропасть. Всё замирает, будто вакуум стягивает внутренности, засасывает, оставляет только трепет и предвкушение, невозможность дышать.
Грудь или губы, губы или грудь?
Глава 18. Последствия лжи
Слова застревают в горле. Каждый вариант кажется неправильным, порочным. Каждый из них хочется произнести и посмотреть, что будет дальше. Как отреагируют мужчины. Это неуместное желание пересиливает над здравым рассудком, которого почти не осталось.
— Губы или грудь? — голос совсем хриплый. Не узнаю себя, когда произношу: — И то, и другое.
В горле сухо, а сердце выстукивает в груди, словно вот-вот вырвется. Не понимаю, зачем так откровенно лгу. Зачем отдаю победу им в руки и право касаться меня.
Мне бежать нужно, к себе в спальню, спрятаться. До утра переждать, чтобы не натворить глупостей, от которых будет плохо потом.
Но я не двигаюсь, решившая шагнуть в объятья своему безумию и похоти. Хотя бы сделать маленький шаг, позволить себе что-то большее, чем обычные сомнения и неправильность.
— Джек-пот, — Алекс улыбается, но голос у него такой же хриплый, как у меня. Низкий, будоражащий. От чего нить внутри только сильнее скручивает. Придвигается ко мне, хотя итак слишком близко подобрался. — Ты же помнишь, что будет, если мы угадаем?
Помню, слишком хорошо помню даже под алкоголем. Под вином, которое вместе с жаром растекается по телу и берёт надо мной власть. Не могу противиться желаниям, хотя давно должна была научится этому. Только с Алексом и Сэмом ничего не получается. Все механизмы дают сбой, когда они так смотрят на меня.
С истинным голодом, будто не видели ничего желаннее. У меня в тугой узел всё скручивается от этого взгляда. Как Алекс не отрывается от груди, которая ноет от желания чужой ласки. Как Сэм легко сжимает пальцами подбородок и заставляет смотреть на него. Ловить каждую крупицу его взгляда, направленного на пересохшие губы.
— Помню.
У меня получается выдавить всего одно слово. Совсем тихо, невесомо. Но его хватает, чтобы Алекс забрал свой приз. Его руки скользят по телу, начиная свой путь у края майки. Пробираются выше, касаясь разгорячённой кожи. У него пальцы холодные, и я вздрагиваю. Хотя он даже не дошел до самого главного.
— Тише, принцесса, — Сэм перехватывает мою ладонь, которой пыталась оттолкнуть руки Алекса. Инстинктивно. Или то были остатки разума? — Ты же проиграла.
Проиграла, саму себя. Когда поддалась на эту авантюру, когда солгала им, чтобы поддаться этому влечению. Почувствовать их руки, касания. Позволить то, от чего отказалась всего несколько минут назад. Переиграть свой отказ, дать этому безумию продлиться немного больше.
— Умница.
Меня ведёт от этого простого слова. Скупой похвалы, от которой всё трепещет внутри. Проклятые бабочки, от которых не избавится. Которые своими крыльями раздувают огонь желания.
Сэм наклоняется ниже, почти касается губ. Но не целует, пронзает своими разноцветными глазами. Почему он не целует, зачем выжидает? Дыхание ускоряется против воли. Я остаюсь в подвешенном состоянии, ожидая его шага. И это ожидание более волнительно, чем сам поцелуй.
Пальцы Алекса касаются груди, когда я совсем не готова. Я дёргаюсь назад, но твёрдая рука Сэма не даёт убежать. Одной он держит меня за талию, а второй крепче сжимает подбородок. Ощутимо, только мурашки по телу выдают желание.
И Алекс вторит мужчине, сжимая пальцами сосок. Именно так, как было в моих мечтах. Тянет на себя, пронизывает острой болью удовольствия. А левую грудь обхватывает ладонью, мнёт, сжимает. Вырывает из меня вздох, когда меняет силу.
Тянет майку вверх, заставляя поднять руки. Стягивает с меня главную защиту, бросая на пол. Туда, куда окончательно утекли мои силы сопротивляться и мыслить.
— Алекс, — всё, на что меня хватет. Тихий протест без попыток помешать мужчине.
— Я ещё не оценил, — он говорит рвано, едва дыша, от чего мне окончательно сносит крышу. — Не оценил натуральность сделанного. Визуал тоже имеет значение.
Но он не смотрит. Ласкает, касается едва, а затем сильнее. Меняет силу, скорость, хватку. Не останавливается, а я не способна его остановить. Я теряюсь в этих ощущениях. Тело бьёт дрожь, выкручивает, ослепляет.
Я пытаюсь сдвинуть ноги, чтобы унять возбуждение, но кто мне позволит это сделать. Алекс отвлекается от моей груди и мне хочется захныкать от нехватки его рук. Но он обхватывает мои щиколотки и тянет к себе, устраиваясь меж разведённых ног. Я почти съезжаю с Сэма и теряю опору.
— Упрись ладонью позади себя, — мгновенно велит тот, чувствуя мою потерянность. Безукоризненно выполняю его приказ, выгибаясь в спине. Только сильнее выставляю грудь, которой Алекс вернул всё своё внимание. — Вот так, принцесса.
— А ты? — вдруг выпаливаю, чувствуя, как наливается краской лицо. Кусаю губу и пытаюсь заглушить это чувство стыда. — Ты не хочешь оценить натуральность?
Мне жарко и стыдно, невыносимо от его лёгкой улыбки и внимательного взгляда. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы усмирить волнение. Те сомнения и страх, что сама напрашиваюсь. Прошу поцеловать, когда мужчина не спешит этого делать.
Сэм медленно оттягивает мою губу, в которую вцепилась зубами. От чего мелкие ранки начинают щипать с новой силой. Мужчина едва прикасается, а меня бьёт в экстазе. Проводит подушечкой большого пальца, надавливая. Будто действительно пытается проверить результат работы хирурга.
— Я хочу поцеловать тебя, принцесса.
Слова Сэма проникают вглубь, туда где клубятся все мои сомнения. Он проталкивает палец дальше, скользит по распахнутым губам. А я делаю то, что не сделала бы в здравом рассудке. Касаюсь языком его кожи, втягивая его палец. Едва прикусываю, видя, как учащается его дыхание. Мужчина раскатывает ниточку слюны по губам.
— Очень хочу. Но я жду.
— Чего?
— Этого.
Не успеваю спросить о чём он, когда Алекс напоминает о себе. Он целует меня первым. Вот только его губы обхватывают торчащий сосок, слегка царапая зубами. Но от этого касания меня простреливает наваждением, желанием. Он тянет, кусает, втягивает. А я не могу сдержать стон, когда внутри всё жжёт и давит, уничтожает.
И Сэм ловит очередной стон. Он не целует нежно, легко, невесомо. Ничего из того, что я фантазировала себе. Мужчина кусает губы, скользит внутрь языком. Будто старается съесть меня, распробовать.
Они вдвоём ласкают меня, целуют так, что мозги плавятся. Давно уже ушли на переработку. Цепляюсь пальцами за волосы Сэма, потому что не могу устоять, удержаться от этой ласки.
Их двое. Возбуждённых, голодных. Желающих именно меня. Забываю выгнуть спину и втянуть живот, наклонить голову, чтобы шея казалась длиннее, как учила Мира. С ними вообще всё забывается.
Когда Алекс замедляется, сменяя укусы нежностью — Сэм действует грубо. Оттягивает за волосы, заставляя запрокинуть голову. Впивается жестким поцелуем. Трахает языком мой рот, а я ничего не могу с этим поделать. Только с таким же желанием отвечать.
А когда он замедляется, втягивая нижнюю губу и затем проходиться по ней языком, усмиряя жжение, Алекс действует по-другому. Сильнее сжимает грудь, делает невыносимо больно, но от чего истома растекается по телу. Бьёт возбуждением, когда мужчина сдавливает сосок зубами, а затем едва дует. Заставляет загибаться от контрастов.
Они действует сложенным тандемом, который чётко знает, что ему нужно делать. Только я теряюсь, растворяюсь в этих ощущениях. Между ног влажно, горячо. Пытаюсь хоть как-то сжаться, усмирить желание, справится с тем, что хочется большего.
Сэм действует на опережение. До того, как успеваю попросить, его пальцы уже пробирается за резинку штанов. Сначала оттягивает, и с глухим хлопком край ударяется о кожу. Вздрагиваю от неожиданности и ловлю озорной взгляд мужчины. А Алекс ловит мой вздох, когда пальцы Сэма опускаются ниже.