Его спину обожгло так, словно к ней приложили раскаленное железо. От боли хотелось закричать, но горло сжал спазм, не позволяя проронить ни звука, а тело отказывалось слушаться, словно было скованно цепями.
Затем боль начала распространяться по всему телу мужчины, начиная с лица. Горело абсолютно все! Адская боль лишала разума, грозя мужчину свести с ума!
Самое большое, что удалось проронить Джону, это слабый стон, наполненный нестерпимой болью. Это продолжалось всего пару минут, но мужчине казалось, что прошла целая вечность. Вечность боли! Как вдруг, все прекратилось, давая возможность сделать Джону глубокий вдох и перевести дыхание. Но уже через мгновение, на смену той обжигающей боли, пришла новая!
Блэка выгнула на кровати так, что захрустели все суставы, выворачивая их наизнанку. За этим хрустом последовала адская боль ломающихся костей. Всех и сразу!
Хотелось кричать, выть, сделать хоть что-нибудь, лишь бы это все прекратилось! Но все продолжалось. И самое невероятное то, что как только кость ломалась, она тут же начинала сращиваться. А как только приходила в норму, снова ломалась, а иногда и дробилась на мелкие кусочки. От чего процесс сращивания становился еще более изощренным, чем в тот момент, когда те ломались.
Блэку казалось, что это никогда не закончится, что эти пытки так и будут продолжаться. Но уже через час этой экзекуции, все прекратилось.
На мужчину навалилась невероятная усталость, словно он не спал целую неделю и работал без отдыха — на износ!
Еще немного полежав и приведя дыхание в норму, Джон решил встать. Но попытавшись подняться с кровати, снова вернулась боль! Только на этот раз она образовалась в самой голове мужчины.
Выжигающая, невыносимая! Складывалось ощущение, что мозг в его голове плавится!
Схватившись за голову руками, Блэк закричал! Крик разносился по всему дому, отдаваясь эхом в самых отдаленных его уголках.
Хорошо, что он жил в отдалении от других домов, иначе вся округа могла услышать его вопли!
Между тем, в голове мужчины все разрывалось на части, по крайней мере ему так казалось.
Джона бросало то в жар, то в холод, но ничего не приносило столь желанного облегчения, и продолжалось до тех пор, пока он четко не услышал в своей голове: " Охотник!"
И тут же, в один момент, он вспомнил все! Все, о чем забыл.
Глава 6
Джон лежал на постели, не веря в то, что сейчас с ним произошло. Он вспомнил! Это… Это было невероятно! Да, больно, но эта боль стоила того, чтобы к нему, наконец-то, вернулась память!
Столько лет! Чуть больше века! Невероятно, чуть больше ста лет он не помнил о своей жизни! Теперь бы понять еще, как это с ним произошло?
Блэк встал с кровати и потянулся всем телом, проверяя, остались ли следы от той жуткой боли, что он не так давно испытывал. Но нет, все было просто прекрасно! И чувствовал он себя просто превосходно. Тело наполнено силой и энергией, хотелось немедленно чем-нибудь заняться, например, пойти и проредить немного шерсти этим волчарам! Нужно только свои клинки забрать!
Да-а-а! Вскоре намечается отличная охота! Нужно добить тот самый клан, который не удалось истребить в прошлый раз. " Ночные Тени"! Сильный был клан, пока Джон не истребил большую его часть. Осталось немного. И этот заносчивый тип — Джереми Виллоу! Щенок! Зря он так рано списал Джона со счетов! Ох, зря!
— Ну что ж, волчий выродок! Я скоро приду за твоей шкурой и шкурой твоего неугомонного братца! И ты, Джереми, первым за все ответишь! Особенно за тех девушек, что ты прикончил! Тех, чьи трупы мне пришлось осматривать! — Блэк от злости сжал свои руки в кулак. — И ты тоже, Джек! Весь ваш чертов клан ответит за то, что совершили!
Джон, снова размяв свое тело, отправился в душ, чтобы смыть с себя всю грязь и пыль, накопившуюся за день.
Выйдя из своей спальни и пройдя по небольшому коридору в глубь дома, он оказался перед черно-белой дверью, которая вела в душевую. Войдя в нее, он оказался в довольно большом и просторном помещении. Стены выложены синей плиткой (единственное место в доме, где не преобладал черный цвет), пол выложен белым кафелем. В самом углу, по правую сторону от двери, расположилась душевая кабинка, с наполовину прозрачными стенками из толстого стекла.
Напротив душевой расположился длинный стол под умывальник, вырезанный из цельного малахита, а над ним зеркало, занимающее всю длину стены.
Джон прошелся по душевой комнате и остановился напротив того самого зеркала.
Да, а ведь за те сто, с небольшим хвостиком, лет он совершенно забыл, как выглядел тогда.