— Спаси его, Люциан, умоляю, — расплакалась Розали. — Сделай что-нибудь.
— Сама и сделаешь, — приказал ей Норд. — Целься в эльфа, да смотри, не промажь, иначе его гнев на нас обратиться, а мы против него беззащитны. Сбей этого гада на землю, чтобы перестал мельтешить перед глазами.
Я только хмыкнул, не сомневаясь в возможностях Розали.
— И это я за вас боялся? — рассмеялся я громко, глядя на разрозненную толпу разбойников, в ужасе пригибавшихся к земле, и на яростно мечущегося над поляной Карриена. — Давай, мелкая, заканчивай этот цирк, хватит к нам внимание привлекать. Скоро сюда все коэнцы сбегутся да весь деревенский люд.
Розали сорвала с плеча колчан со стрелами, натянула тетиву и выпустила стрелу, которая попала Карриену в плечо. Кровь алыми каплями полилась из раны, и подбитый эльф упал на землю, только сестра уже ничего не видела. Она неслась прямо к живому столпу из огня, выкрикивая имя Форга и умоляя того остановиться.
Глава шестая
(Розали)
Пламя бушевало вокруг платана, одиноко росшего на окраине поляны, охватив листья, ветви и могучий ствол, и яростное гудение огня разносилось эхом по всему Запретному лесу. Я никогда не слышала ничего подобного и понимала, что магия поглотила разум Форга, темная и неизвестная мне стихия одолела его, подчинила и сейчас высасывала остатки жизненных сил. Форг еле стоял на ногах, пошатываясь, прижав руки к груди и низко склонив голову. Охотничий кафтан и плотные штаны оставались нетронутыми, но пепел покрывал хлопьями его с ног и до головы. Форг сделал неуверенное движение вперед, и я начала звать его. Отчаянно, так громко, что заболели голосовые связки.
Люди толпились вокруг Карриена, упавшего посреди поляны, и на их лицах читался ужас. Я видела краем глаза, как мужчины похватали оружие, готовые разорвать нас по первому приказу своего вожака, только вот эльф не открывал глаз и тяжело дышал. Норд и Люциан пробирались ко мне, но на их пути возникал то один, то другой, и сердитые возмущенные голоса множились, сливаясь с отчаянными воплями детей, сгрудившихся на противоположном краю поляны.
— Форг, пожалуйста, перестань! Успокойся, ты же умрешь! Форг! — напрягала я остатки сил, смаргивая слезы и кашляя от гари, которая тяжелым налетом ложилась на легкие. Огонь все бушевал, не собираясь успокаиваться и находя себе новые жертвы: траву, опавшие сухие листья, ветки. Глаза так сильно пекло, что я практически ничего не видела, кроме огненного силуэта Форга, а жар отгонял меня все дальше.
— Если ты сейчас же не остановишься, нас всех убьют, Форг, — отчаянно сказала я, боясь, что кто-то меня услышит.
Пламя пожирало платан и сухую листву поляны, словно играя с ней, и я отходила все дальше, закрываясь ладонями от нестерпимого жара. По лицу тек пот, заливая глаза, плащ прилип к коже, а спину кололи злые взгляды разбойников, их жен и детей.
— Я прошу тебя, пожалуйста, — прошептала я, потому что уже не могла кричать. — Остановись. Ты навлек на нас большую беду.
Только вот Форг едва ли слышал меня, продолжая шататься, как макушка ели на сильном ветру. Он сделал один неровный шаг, второй, и повалился прямо в черную траву на раскаленную землю, раскинув руки и устремив в небо абсолютно неподвижный застывший взгляд. С его губ сорвался долгий протяжный стон, наполненный болью, и я содрогнулась, представив, каково ему сейчас.
Меня кто-то грубо схватил за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу, отчего челюсть клацнула и из глаз брызнули едкие слезы.
— Ты ума лишилась, мелкая? Помереть хочешь раньше времени? Как ведьма, на костре сгореть? — орал Люциан, и в его черных глазах отражалось бушующее за спиной пламя. — Куда лезешь в самое пекло?
— Он же не дышит, — прошептала я, еще до конца не осознавая весь ужас произошедшего. — Видишь, не дышит.
Но Люциан толкал меня подальше от Форга и горящей травы, а она занималась все ярче, и круг огня рос с каждым мгновением, пожирая все больше территории. Мое сердце стремилось к Форгу, недвижимо застывшему в одной позе. Его белоснежные кудри, перепачканные сажей, разметались по земле, руки, раскинутые в стороны, больше не подрагивали, веки замерли, зрачок, устремленный к небу, не двигался, а грудная клетка не поднималась и не опадала.
— Всеотец, — исступленно прошептала я, вырываясь из рук Люциана, который устал бороться со мной, закинул на плечо и быстрым шагом пересек оставшееся до Карриена расстояние. На пятачке столпились женщины и мужчины, Норд, Криг и теперь и мы с Люцианом. Все до рези в глазах ждали, когда стена огня спалит жизнь вокруг.