— И ты готова на это? — постарался я скрыть удивление в голосе, погружаясь в воду по самую шею. Не нравились мне посторонние существа, имевшие наглость вторгаться в столь интимные моменты в мое личное пространство.
Нанда слишком сильно верила в собственную невиновность. Она годами, пока Розали росла, копила в себе обиду на древних, желая отомстить им за несправедливость, и однажды, потеряв надежду на возвращение, практически растворяясь в стихиях, Нанда нашла в Запретном лесу ту, из-за которой пострадала. Конечно, ею овладела жажда вернуться в родные края и показать древним Розали, чтобы они убедились в жестокой ошибке, допущенной ими. Только вот цена возвращения всегда предполагала чью-то жертву, и в качестве жертвы Нанда выбрала девушку, чьи глаза напоминали ее собственные, но чью чистую кровь поразила человеческая скверна. Эти мысли визуализировались передо мной так ярко, потому что Нанда прокручивала их в своей голове снова и снова.
— Лея настояла на том, чтобы я пошла, — спокойно ответила Нанда, но вдруг ее бледное неживое лицо осветила болезненная улыбка. — Я любила своих девочек, очень сильно любила, но с годами, прожитыми в одиночестве, все хорошее во мне выжгла горечь.
Лежа в бадье, я с трудом концентрировался на словах Нанды, понимая, что она выбрала не слишком удачный момент для откровений, но разве нимфетта когда-то интересовалась моим мнением? Вот и сейчас она продолжала изливать душу, а я чувствовал, как остывает вода, а вместе с тем копиться мое раздражение.
— Я предала Лею и Даринику, и они не простили мне этого, но я встану на путь исправления… — Нанда хотела еще что-то сказать, но вдруг черты ее лица заострились, бледность стала более заметной, а маска равнодушия легла ровным слоем, как пыль ложится на предметы, к которым долгие месяцы никто не прикасается. Она скользнула ко мне, протянув руку и приложив ее к моей голове. Приятная прохлада коснулась лба, и я ничего не успел понять, когда глаза сами собой закрылись и сознание уплыло в забытье.
Меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Очнувшись, я обнаружил, что все еще лежу в бадье, но вода совсем остыла, пена испарилась, словно ее и не было, а заспанная Розали с какой-то блаженной улыбкой на лице смотрела на меня восхитительными сапфировыми глазами, распахнутыми в немом изумлении.
— Форг? — спросила она звонким голосом и рассмеялась. — Ты их видишь?
Я так резко сел, что вода выплеснулась на изумрудное платье Розали, намочив подол, но она этого не заметила, продолжая смотреть на меня полубезумным взглядом человека, влюбленного в этот мир.
— Всеотец, я сегодня смогу нормально помыться? — пробормотал я, прикрываясь руками и стараясь привести Розали в чувство, похлопав ту по щекам. Ноль реакции.
Розали поднялась с края бадьи и стояла рядом, тяжело вздыхая, приложив ладонь к области груди, где билось сердце. С ней явно было что-то не так, но я не мог справится со своим смущением, какое уж тут сканирование ее слабого магического фона и странного душевного состояния.
— Розали, что ты здесь делаешь? — попытался я намекнуть девушке, что можно бы и отвернуться, но она только в очередной раз вздохнула и повела руками по сторонам.
— Нити, они такие прекрасные. Я вплету эту ярко-зеленую в эту красную, — шептала она, хлопая глазами. — Форг, ты не представляешь, как они красивы! Раньше я и не подозревала, что наша магия цветная.
— Что ты там плетешь? — разозлился я, стараясь понять, какие такие нити видит Розали. Да, я тоже восхищался тем, как источник контактирует со всем живым, что есть в долине, но собственную магию никогда не видел, лишь чувствовал. — Неужели в тебе просыпается дар?
Прищурившись и мысленно посылая всех к Праотцу, я мысленно прощупал девушку, ничего не обнаружив.
К сожалению, Розали оставалась для меня прежней Розали: слабый дар, отсутствие блоков и ментальных стен, но очень сильная природная защита. Стихии оберегали разум девушки от внешнего воздействия даже несмотря на то, что она родилась от человеческой женщины, а не появилась на свет, рожденная самими стихиями. Никаких изменений, ничего необычного, кроме отрешенности, блаженной улыбки и блуждающего сонного взгляда, который никак не мог остановится на конкретном предмете.
Розали все ловила руками нити, о которых шептала в полубреду, а я поднялся из воды, прикрываясь руками и стараясь передвигаться боком, чтобы ненароком не испугать девушку и не обидеть. Правда, ее транс создавал прочные границы между реальностью, в которой сейчас находился я, и вымышленной реальностью, в которой явно пребывала она.
Быстро облачившись в новые штаны и свободного кроя рубаху, я подошел к Розали и сильно потряс ее за плечи.