– А тебе пора бы найти кого-то другого, чтоб его донимать.
– Отлично сказано, дэнниск. Нет, правда, вы меня ранили.
– Хорошо. – Пекло. У меня мозгов было меньше, чем у треклятого камня, и Элоф знал об этом. Его заносчивый смех разбитым стеклом вонзался в меня, пока я заканчивала укреплять вновь выпрямленные столбы грязью и глиной, а он снова принялся кормить тупых свиней.
Моя работа замедлилась с того момента, как отчим потребовал, чтобы меня не было видно. Что такого ужасного было в том, чтобы подпустить меня к Хагену? Йенс знал, что мы близки; он никогда не пытался нас разлучать. Одно из его подозрительных проявлений доброты, которых я не понимала. А теперь казалось, что он знает что-то еще и держит меня в неведении, потому что не хочет, чтобы я была в курсе его секретов.
– Наверное, это к лучшему, что вы сегодня не будете путаться под ногами, дэнниск, – сказал Элоф, опершись одним локтем на черенок лопаты.
Я бросила на него мрачный взгляд.
– Что?
– Сегодня, когда ваш брат вернется. Я думаю, будет разумно не путаться под ногами.
Я что, про Хагена говорила вслух? Или мое лицо буквально кричало о том, что я еще сильнее сломлена оттого, что не могу увидеть брата? Я его проигнорировала и вытерла грязные руки о штаны.
Голос Элофа потемнел.
– Собственно говоря, я думаю, вам стоит поспешить на этот свой чердак. Сейчас же.
– Да как ты смеешь мне…
Слова задушил грохот колес по песку и щебенке. Сердце в моей груди остановилось. Я задержала дыхание и повернулась к передней подъездной дороге, ведущей к Дому Штромов.
О боги. Кареты Черного Дворца. Хаген. Кровь потекла быстрее, а слабую улыбку было никак не сдержать.
Пока мечта не превратилась в отвратительную реальность.
– Проклятье, – ругательство Элофа стало еще одним ножом в моей груди, доказательством того, что то, что я вижу, – правда.
– Маскарад, – сказала я, чуть дыша. Не кареты Черного Дворца. Это были повозки с масками, нарисованными на боках, и решетками на окнах. Такие повозки использовались, чтобы запирать и перевозить купленных альверов на Маскарад Аски.
Если что и доказывало, что альверы, занятые на маскараде, не были свободны, – так это решетки в тех повозках.
Мои колени ослабли, когда троица вооруженных скидгардов открыла одну из зарешеченных дверей и выволокла откуда-то сзади тощего слабого мужчину.
– Нет, – сказал Элоф чуть слышно. – Это невозможно.
Я не знала, что он имеет в виду. Все, что я слышала, – это свой собственный сдавленный крик:
– Хаген!
Глава 4
Воровка памяти
Я пронзительно вскрикнула, когда скидгарды заставили моего брата встать на колени.
Его волосы отросли до плеч. Борода вся сбилась в колтуны и заканчивалась чуть выше его сердца. На нем были лохмотья, а эти сильные, надежные руки теперь были тонкими и покрытыми синяками.
Я сделала шаг, желая броситься к подъездной дорожке, чтобы вступить в бой с любым, кто посмеет к нему прикоснуться, но кто-то остановил меня, крепко обхватив за талию.
Элоф прижал меня к своей широкой груди, оттаскивая назад.
Я стала вырываться.
– Нет!
– Потише.
– Отпусти меня!
– Закрой свой рот, или я его силой закрою. – Этот дурак вцепился в меня так, будто я была его последним вздохом. Я его ненавидела. Элоф медленно повел меня назад, к деревьям. – Малин, ты должна его отпустить.
Этот гад знал, как меня зовут.
– Нет. – Боль в моей груди стала невыносимой. Я привалилась к его телу. – Это же маскарад.
– Я знаю.
– Они… уничтожат его. Отпусти меня!
Дверь в длинный дом распахнулась. Мой отчим и половина домочадцев вышли на подъездную дорожку.
– Что это? – рыкнул Йенс.
Скидгард с серебряным саксом[3]выступил вперед. Капитан, сомнений нет.
– За вашу службу Черному Дворцу ваш Лорд Магнат дарует членам Дома Штромов возможность проститься со вторым сыном.
– Нет, – сказал Йенс. – Я получил весть о том, что его отпускают.
– Планы изменились, милорд. С этого момента лорд Хаген Штром, признанный альвером, будет в распоряжении Лорда Магната, каким бы образом тот ни решил им распорядиться.
– Нет. – Я развернулась в руках Элофа, но он лишь сжал мои бедра так сильно, что стало больно от его ногтей, впившихся в меня.
– Если хочешь сберечь свою дурную голову, ты сейчас же заткнешься, – рявкнул он мне в ухо и затащил нас в тени возле старого сарая. Темнота проглотила нас целиком. Я и не заметила, как сильно уже стемнело, но в этой мгле я едва могла различить Хагена.
– Мой сын уже отсидел свой срок, – настаивал отчим.