Она ожила лишь теперь, при его прикосновении. Кайл оторвался от ее губ и медленно провел языком по щеке. Скай открыла глаза, но в голове у нее по-прежнему шумело. Тьма все сгущалась, поглощая последние лучи багрового заката. Небо было звездным, слабо мерцал серебряный диск луны. Одежда на Скай была мокрая, повсюду налип песок, — словом, чучело какое-то, но никогда еще небо не выглядело таким прекрасным, и никогда она так отчетливо не ощущала себя женщиной.
Такой живой. Такой чувственной. Такой цельной. Ищущие, горячие губы Кайла продолжали свой путь, кончик языка, поддев воротник блузки, коснулся ключицы. По телу Скай пробежала сладкая дрожь. За день подбородок и щеки Кайла обросли щетиной, но какая же это чудесная терка! Рука его скользнула вниз, к бедрам, потом снова вернулась на место, приняв в себя чашу груди. Соски отвердели еще сильнее. Скай застонала. Пальцы ее нырнули во все еще влажную каштановую шевелюру. Верхняя пуговица блузки расстегнулась, открывая путь его влажным губам и языку. И снова по телу Скай пробежала крупная дрожь. Ее охватило неудержимое, первобытное желание.
Поразительно, как легко, как быстро удалось ему пробудить ее. И никаких сил нет оттолкнуть этого человека, остановить, самой остановиться…
Краешком сознания Скай понимала, что все это неправильно. Физическое влечение на краю извергающегося вулкана. Тысячи причин можно найти, объясняя, почему это неправильно, и ведь не скажешь, что она просто бездумно уступает. Нет, вовсе она не бездумна: любое ощущение любовно фиксируется, словно откладывается на свое место в копилке памяти. Ей нужен вулкан, ей нужна извергающаяся лава. В тиши, сменившей бурю, ветер, так долго дремавший в ней, наконец поднялся и задул яростно, сметая все на своем пути. Остров. Море. Солнце. Мужчина. Они отнимают, они даруют. Они возвращают ее к жизни.
Надо остановиться. Но стоит ей оттолкнуть его, как кожа перестанет ощущать пьянящее прикосновение губ, язык-разведчик спрячется в укрытие, руки опустятся, и ей снова станет холодно. И Скай не двигалась, и пальцы ее по-прежнему перебирали его мягкие волосы, ласкали сильную шею. Она едва сдерживала слезы. Но когда руки его скользнули под блузку и занялись бюстгальтером, она, вздрогнув, набрала в грудь побольше воздуха и твердо, хоть и срывающимся голосом, сказала:
— Все, Кайл. Довольно.
Скай думала, он обозлится. Ведь как объяснишь, что да, она хочет его, но дальше пойти не позволит, сдержит свои желания?
Однако, подняв голову, Скай уловила в его взгляде прежнюю теплоту. Глаза у Кайла сузились, но смотрел он на нее без всякой злости — скорее участливо и удивленно. Не отворачиваясь, он бережно застегнул ей блузку. Скай чувствовала, что желание все еще не оставило Кайла, и от этого ей было только хуже. Он застал ее врасплох, однако чувств своих не скрывал, и только себя остается винить в том, что она подала ему надежду.
К вспышке ярости Скай была готова; нежность же ранила.
— В чем дело? — мягко спросил Кайл.
— Как в чем дело? — Скай удивленно округлила глаза. Он женат. Она не свободна — просто потеряла голову, ситуация уж больно необычная — проклятый остров. Неужели все это и так не ясно?
Тем не менее Кайл поднял брови.
— Не понимаю. Мы же оба шли к этому, и оба знали, что так все и случится. Мне кажется, никого я так сильно не хотел, как тебя. И ты меня хочешь, не спорь. Тела не лгут. Тела знают только язык правды.
Скай закусила губу и опустила глаза.
— А я и не спорю. Но пожалуйста, — подняв голову, она посмотрела ему прямо в глаза, — отпусти меня. — Виновато улыбнувшись, Скай постаралась придать голосу твердости. — Я не хочу слушать голос тела, пусть лучше голова командует.
Кайл повиновался и, опустившись на землю, выжидательно посмотрел на нее. Скай глубоко вздохнула, запечатлев в памяти сочувственный взгляд, смягчающий жесткие черты, увлажнившиеся от пота широкие плечи, отдававшие в ночи тусклым блеском меди. Этот грубиян, ни во что не ставящий женщин, может, оказывается, быть и нежным, и терпеливым, притом в ситуации, когда другие с цепи бы сорвались.
— Я не собиралась тебя обманывать, Кайл, — неловко сказала она. Лицо Кайла оставалось совершенно непроницаемым, он лишь спокойно ждал продолжения, впрочем явно не собираясь приходить на помощь. — Я понимаю, каково тебе сейчас, потому что и сама испытываю то же самое. Но неужели не ясно? Мы здесь одни. И движет нами животное начало, и это мне не нравится. Мы постоянно цапаемся. Не уверена даже, что мы нравимся друг другу. К тому же ты женат, а я…
— А ты не замужем, — прервал ее Кайл, и Скай с удивлением отметила, что и нежность, и сочувствие куда-то исчезли и теперь он глядит на нее с откровенной злобой. Но почему? Что она такого сказала?
— Верно, не замужем, но…
— …у тебя есть с кем спать? — иронически договорил он.
— А вот уж это мое дело! — выкрикнула Скай. Какое он имеет право представлять ее самую большую любовь случайной интрижкой. К тому же они с Тедом взрослые люди, и оба свободны… — Да даже если бы у меня никого в жизни не было, у вас, мистер Джаггер, все равно нет никаких шансов, — ледяным тоном заявила Скай.
— Почему?
— Потому что вы — женатый мужчина, а помимо того — потребитель! — Скай так и кипела от негодования.
— Потребитель? — Глаза его опасно засверкали.
Скай, смешавшись, опустила голову, но упрямо продолжала:
— У вас есть жена, а женщин вы меняете как перчатки. Вы… вы используете их. А я не хочу, чтобы меня использовали.
— Весьма странно, мисс Дилани, что вы находите возможным судить обо мне, опираясь на журнальные статьи, — мрачно заметил Кайл, не вступая, впрочем, в спор по существу. — Итак, я потребитель. Но уж поскольку вы так начитаны обо мне, то знаете, должно быть, что с женой я уже лет десять как не живу. А десять лет — это большой срок, нравственная вы моя. К тому же что вам известно о моей женитьбе, кроме того, что у меня хватило мужества связать себя и попытаться наладить семейные отношения? Чего о вас не скажешь — трусишка. Впрочем, все это так, к слову. Что меня действительно начинает занимать, так это ваш затянувшийся роман. У вас вообще в жизни есть что-нибудь настоящее? Или только ищете, как поудобнее устроиться? Вы не хотите замуж, но и свобода вам тоже ни к чему — мало ли что может случиться? Секс просто входит в распорядок жизни — в выходные или когда на неделе свободный вечерок выдастся. Знаете, мисс Дилани, на мой взгляд, вы куда более испорчены, чем я. Пусть я ничего не обещаю, но хоть делаю то, что мне велят чувства. Все, что я даю, — даю честно…
— Да ничего вы не даете! — яростно выкрикнула Скай.
— Ну да, конечно, — холодно подхватил он, — я ведь потребитель. Но ведь потребители, насколько я понимаю, только берут. А мне вдруг пришло сейчас в голову, что я очень везучий человек. Женщины, с которыми мне приходилось иметь дело, вовсе не считали, что их используют. Я получал удовольствие, но и они — тоже. А таких лицемерок, как вы, я в жизни не встречал. Уж вас-то я точно не «использовал». Это вы только и делали, что брали. Если уж на то пошло, то это меня использовали. Как последнего идиота. Вот досюда можно, а дальше — ни-ни, Скай не велит. Просто улыбается и говорит: хватит, выключайтесь. Словно я водопроводный кран.
— Я, что ли, начала все это?
— Да куда вам, — презрительно бросил Кайл, — у вас на то, чтобы пойти навстречу собственным желаниям, никогда смелости не хватит. Придумала себе, понимаешь, персональный этический кодекс и следует ему. Вам же прекрасно известно, что не ждет меня дома никакая Пенелопа, да и вы, по-моему, вовсе не боитесь изменить любовнику. Просто втемяшилось в голову стать той единственной женщиной, которая скажет «нет» К.А. Джаггеру.