Я перемолол эти обрывки информации, пытаясь извлечь из них максимум умозаключений. Является ли слово «локеры» производным от «морлоки»? Я решил выудить из нее побольше сведений.
– М-м-м… а куда будет отступать Сквизер со своими людьми, если локеры захватят Ист-Энд?
Я предположил, что лицо, которое она назвала, является военным командиром.
– Отступать? – Она повернулась ко мне. – Так некуда отступать. Ист-Энд – последний рубеж обороны. Когда он падет, все будет кончено.
– Да нет же, – возразил я, – наверняка должно быть еще…
– Вчера Бирмингем прислал радиограмму. Сегодня – нет. Утром бомбардировщики локеров вылетели в том направлении. Сейчас весь город, вероятно, превратился в дымящиеся руины.
Она произносила эти слова, от которых мороз продирал по коже, монотонным голосом, подавляя в себе ярость и ужас, иначе сохранять контроль над собой было бы затруднительно.
Я решил не спрашивать, что такое радиограмма и бомбардировщик.
– Но Европа, – сказал я. – Или Америка. Наверняка хоть какая-то страна в состоянии нам помочь…
– Какую помощь могут оказать нам горы трупов? Их уничтожили еще несколько месяцев назад. – Она подалась ко мне. – Ты здоров? Тебя, случайно, не контузило?
– Нет… нет, я в порядке. Просто запутался. Только и всего. Усталость, понимаете. – Мой мозг пережевывал все эти откровения. «Неужели это конец всего?» – тоскливо подумал я. Безусловно, сила, которая подавила очаги сопротивления во всем мире, без труда уничтожит последние опорные пункты в лондонском Ист-Энде. А потом?
Перед моим мысленным взором вдруг возникли белесая кожа мертвого морлока и его устремленный в никуда взгляд. Значит, унаследования миллионов лет Земли отныне недостаточно этому грязному племени! Они хотят прорвать оборону самого времени, чтобы каждая секунда творения была теперь у них под каблуком! А что станет с человеком – прародителем всех этих неприличных пародий на себя самого? Если люди и выживут, то станут рабами. Будут содержаться, как скот, и наподобие элоев[5] удовлетворять непомерные аппетиты морлоков.
«Не мою плоть», – безмолвно взмолился я.
Дрожь отвращения и ярости прошла по моему телу. Когда Лондон падет, я проберусь за город, прорублюсь через ряды морлоков, оставлю за собой кровавый коридор – буду убивать голыми руками, когда кончатся пули, но буду сражаться, пока не прижмусь спиной к дуврским скалам. Канал примет мое умирающее тело и унесет в море мои не тронутые зубами морлоков кости.
Я всегда считал себя человеком умеренных страстей, неотличимым в этом отношении от большинства англичан, рожденных в наше логическое и манерное время. Но теперь кровь моя кипела от ярости и драматических мыслей, исполненных клятв и горящей жажды мести. И я думаю, что не один я так реагировал на происходящее. Наверняка немало моих современников отреагировали точно так же эмоциями отвращения и неповиновения, которые испытал я, узнав о вторжении морлоков. Так во времена кризисов в человеке просыпаются самые яркие, пусть и не всегда лучшие инстинкты.
– Идем, – поднялась на ноги моя спутница. Она двинулась по пологому туннелю, а я последовал за ней, чуть сутулясь, чтобы не удариться головой о невысокий потолок.
– Кстати, – бросила она через плечо, – меня зовут Тейф.
– Рад знакомству, – сказал я. – Мое имя – Эдвин Хоккер.
Представившись таким образом, мы продолжили движение в сторону выхода из святилища тишины и темноты сточного туннеля.
Ничто из случившегося к этому моменту не подготовило меня к тому, что я увидел, вернувшись на поверхность. Я выполз из люка следом за Тейф, моим новообретенным амазонским – если не по сложению, то по темпераменту – другом, и оказался во вселенной, последние пережитки порядка которой пали под напором грубого хаоса.
Мы поднялись на набережную Альберта через решетку люка с поломанными прутьями. Повсюду вокруг нас мы видели следы недавнего боя: руины обрушенных зданий, улицы в ямах, оставленных взрывами, густую завесу дыма, обжигавшего глаза. Фонарные столбы набережной лежали ничком, как кегли, а их металлические дельфины[6] валялись как попало в грязи, словно множество выброшенных на берег рыб, хватающих ртами воздух.
С этого места вверх по реке по стороне Суррея в самом сердце Лондона были видны пожары, выпускающие вверх столбы дыма, закрывавшие луну и звезды. Со всех сторон компаса до нас, ударяя по ушам, доносились громкие раскаты, словно вызванные сотрясением земли, им вторили приглушенные расстоянием взрывы.
5
6
Основания фонарных столбов на набережной принца-консорта Альберта (мужа королевы Виктории) выполнены в форме дельфинов.