Большое кресло с подголовником было повернуто к окну, но руку человека, сидящего в нем, я видел – на ней были старческие пятна, и она лежала на подлокотнике, обтянутом кожей. Я открыл было рот, собираясь заговорить, но замер в замешательстве. Как к нему обращаться? Морсмир или Артур? Генерал или король?
Моя дилемма была решена, когда он, явно услышав, как открылась дверь, перегнулся через спинку кресла и посмотрел на нас.
– Да? – сказал он. – В чем дело?
Голос его звучал низко, в нем слышалась властность и приказной тон, лицо было худым, под кожей проступали мощные кости, лоб под редкими седыми волосами поражал своей высотой. Седыми были и аккуратно подстриженные усы. Глаза, глубоко посаженные на обветренном лице, отражали мрачный, чуть ли не меланхоличный характер, словно были хранилищем какой-то древней часто повторяющейся трагедии.
– Я… мы… то есть… – Язык не слушался меня. – Генерал Морсмир…
– Прошу вас. – Он поднял руку. – Нет никакой нужды продолжать это притворство. Вас прислал Мерлин, верно? Или Амброз – вы, видимо, знаете его под этим именем. Я уже некоторое время жду чьего-нибудь появления. – Голос его звучал странным образом устало, никакой радости в связи с нашим появлением в нем не слышалось.
– Верно. – Я уважительно наклонил голову. – Меня зовут Эдвин Хоккер, мою спутницу – Тейф. Это все. Мы пришли забрать отсюда ваше величество.
– «Ваше величество», – повторил он за мной, вздохнув. – Прошу, не утруждайте себя, мистер Хоккер, пустыми атрибутами дворцового этикета. Артур – вот единственное имя и титул, которые я мечтал носить. – Он поднялся и встал лицом к нам, держась за кресло для вящей устойчивости. – И я боюсь, что вынужден еще разочаровать вас. Сомневаюсь, что покину это место.
– Но почему, мой дорогой сэр? – Подобное развитие событий меня крайне ошеломило. Все шло совсем не так, как я предполагал. Вместо того чтобы радоваться перспективе освобождения, он, казалось, был крайне этим недоволен. – Вы ведь знаете, что Англия нуждается в вас.
– Мерденн – так он называет себя теперь – злорадно сообщил мне о возникшей ситуации. – Артур выпрямился чуть побольше. – Не незнание держит меня здесь. Нет, вовсе не незнание, а, скорее, противоположное. Я прожил все эти жизни и из каждой вынес что-то свое. И это знание мне докучает. – Его лицо старого солдата, казалось, состарилось еще больше, словно кожа на черепе натянулась.
– И что… что вы хотите этим сказать? – Мне вдруг стало холодно, словно в комнату прорвался ветер из какого-то темного угла земли. Краем глаза я увидел, что и Тейф побледнела.
– Я стар, – сказал Артур. – Старше, чем вы можете себе представить. Я прожил много жизней, я много сражался и много раз умирал, а теперь меня зовут еще раз защитить мою Англию… но почему? – последнее слово горьким криком сорвалось с его уст. – Неужели я жил и умирал столько раз ради того, чтобы несколько английских детей могли отращивать себе животы, тогда как много других проживает свои серые жизни в темных дырах? – Его дрожащая рука взметнулась к окну, за которым виднелись темные очертания жилищ. – И вдали от наших берегов, – с усталым отвращением сказал он. – Неужели я защищал Англию для того, чтобы по нашей воле страдали другие земли, чтобы их народы истирались в прах под нашими сапогами ради наших прибылей? Как же потускнела наша английская честь! Как прочна броня, покрывшая сгнившее сердце!
Его губы вытянулись под горящими глазами.
– Но морлоки! – в отчаянии проговорил я. – Даже если все, что вы говорите, истина, с чем согласятся многие англичане, ваша земля наверняка заслуживает судьбы получше, чем эта! – Движимый эмоциями, я пересек комнату и ухватил его за предплечье – какой хрупкой показалась мне его рука! – Этот свет – свет Англии, похоронен, но он продолжает гореть. Неужели вы хотите, чтобы он погас навсегда?
– Если он и в самом деле погаснет, тогда эта моя жизнь станет последней, как и моя смерть. И я смогу наконец отдохнуть.
Я отпустил его руку и отошел назад, моя грудь вдруг переполнилась злостью и стыдом.
– Что ж, отправляйтесь на отдых! – чуть не переходя на крик, сказал я. – Англичане будут сражаться и погибнут без вас, зная, что заранее обречены на поражение. – Я отвернулся от него, но не успел сделать ни шага, как почувствовал его руку на моем плече.