– Бывший, – внес поправку он. – Хотя я сильно тоскую по этому занятию в ясные утра, когда солнце едва золотит речную воду у решеток сливных колодцев, а из канализации при низком приливе доносится такая смесь запахов – как это прекрасно. – Он показал на длинный предмет над камином. – Видите, я сохранил с тех времен мой шест-пробник – не раз он спасал мне жизнь, скажу я вам! – и еще сохранил старые фонари и кожаные передники где-то тут затолканы. Ах, какой прекрасной жизнью живет канализационный бродяга. Уж вы мне поверьте.
– Я и понятия не имел, что такая профессия позволяет неплохо жить, – сказал я, обводя рукой его уютное жилище.
– Тут не обошлось без доброты мистера Мейхью. Профессия моя приносит хороший доход – в канализационных стоках столько ценных предметов. И, если есть навык, найти их не проблема. Но большинство трешеров, как только заработают что-то, так сразу и тратят свои заработки на выпивку и всякие кутежи. Мистер Мейхью, вечная ему память, объяснил мне всю глупость таких диких привычек, рассказал, как в сжатые сроки удвоить тот небольшой доход, полученный от одной находки. Я последовал его совету, хотя, черт подери, временами меня мучила жажда, зато теперь люди называют меня Богач Том. Но еще сильнее я горжусь знаниями, которые приобрел после того, как оставил свое ремесло. И именно это навело нашего общего друга доктора Амброза на мысль найти меня и включить в свой проект.
Мои брови сами взметнулись вверх в приступе непрошеного скептицизма.
– А по какому именно предмету вы консультируете доктора Амброза?
Наш хозяин поднял подбородок, на лице его появилась доля надменности.
– Доктор Амброз – человек глубочайших знаний, чего от него и следует ожидать, зная, кто он такой на самом деле. И он знает о канализационной системе Лондона больше, чем многие из трешеров, перебивающимся этим ремеслом. Но столько, сколько знаю я, не знает даже он.
– А что особого об этом можно знать? – сказал я. – О канализационной системе?
– Сэр, вы демонстрируете свое невежество. Под улицами творятся такие чудеса – они вполне могут вынести мозги обычного человека, идущего по мостовой в неведении относительно того, творится у него под ногами. Места и пути гораздо более глубокие и старые, чем вы можете себе представить, мой дорогой мистер Хоккер. И предметы – определенные ценные вещи, если вы меня понимаете.
И я его прекрасно понял:
– Значит, вам известно, что мы ищем?
– Думаю, да, – сказал Клэггер. – Но могу вам сказать, завладеть этим предметом будет делом нелегким.
– Чем труднее задача, – сурово отрезал Артур, – тем звонче слава. – Тейф закатила глаза, услышав эти его слова, но промолчала.
Я недоуменно посмотрел на старого короля, потом перевел взгляд на Клэггера.
– Время поджимает, – заметил я. – Как скоро сможем мы начать поиски?
– Мои старые дружки дали мне попользоваться кое-какими их рабочими инструментами, которые понадобятся в нашей маленькой экспедиции – главным образом, фонарями и фартуками. Так что можем начать в любое время, какое вас устроит.
– Вы сами поведете нас?
– Конечно, – сказал Клэггер. – А кто еще? И карты у меня для вас нет, чтобы уж не возникало вопросов.
– Вопросов нет. Что ж, это очень любезно с вашей стороны.
– Тогда пойду – принесу вещички.
Он поднялся и исчез где-то в глубинах своего жилища, но вскоре вернулся с кожаными передниками, накинутыми на руку, – обычным обмундированием трешеров. На другой руке у него висели несколько оловянных фонарей на кожаных ремнях. Из книги Мейхью мне было известно, что трешеры носят их на груди, освещая себе путь в темных проходах под лондонскими улицами. Клэггер почтительно протянул один из фартуков Артуру, но, прежде чем король успел схватить фартук, его согнуло пополам в приступе кашля. Когда приступ отпустил, он выпрямился и приложил к губам платок. Но даже не успел его убрать – я поднялся со стула, ухватив его за тонкое запястье. Он смог оказать только самое слабое сопротивление, так что мне удалось перевернуть его руку, и тогда я увидел пятна крови на его платке.
Мы в горьком молчании смотрели на кровь, потом заговорил Клэггер:
– Вам придется остаться здесь, милорд, – сказал он. – Вам нельзя спускаться с нами в канализацию.
– Чепуха, – сердито возразил Артур. – Я более чем в порядке. – Он выхватил руку из моих пальцев.
– Нет. – Клэггер покачал головой. – Холод, влажность и зловредные газы не годятся для слабых легких. Наше путешествие наверняка вас убьет – и что тогда будет со всеми нами?
– Он прав, – вмешался я. – Послушайте, вы старый солдат. Поставили бы вы под угрозу боевую операцию, назначив полководцем человека в вашем состоянии?