Он бросил на меня сердитый взгляд своими покрасневшими глазами, потом их застила влага, и он опустился на стул.
– Что ж, идите, – сказал он, немощно махнув нам рукой. Сейчас он выглядел очень старым и осунувшимся. – Я буду… буду наблюдать за развитием ситуации отсюда. Да, этим я и буду занят – буду стоять на страже.
Мы завершили приготовления молча, потом оставили старого короля, который сидел, погрузившись в воспоминания о древней славе.
Когда мы пересекли внутренний двор, я подтянул к себе Клэггера и прошептал:
– Вы знаете важность нашей миссии, – прошептал я. – От того, найдем ли мы мечи, зависит не только сила Артура, но и сама его жизнь.
Клэггер в ответ кивнул, и мы быстрым шагом пошли к реке; свою жердь он держал в руке, словно некое необычное боевое оружие.
– Сюда, – позвал Клэггер, когда мы подошли к просевшим причалам вдоль берега Темзы. – Тут есть кусок веревки, на котором можно спуститься. Вот только боюсь, что ваши модные туфли пострадают. – Он пошел первым, чтобы показать путь к кромке берега, затянутой дурно пахнущей жижей. В маслянистой воде, усыпанной всевозможным мусором, отражались звезды и луна.
Мы с Тейф спустились следом за ним. Я завел руку за плечо, нащупав запеленатый Экскалибур в том месте, где я надежно примотал его к телу таким образом, чтобы он не мешал моим движениям. Мы решили взять его с собой, предполагая, что он может оказать нам помощь в поисках своих незаконнорожденных братьев.
Пробираясь по жиже, доходившей до лодыжек, мы добрались до больших металлических ворот на выходе из канализационного туннеля. Открывались ворота наружу, что позволяло спускать нечистоты в реку, но в то же время ворота не пускали воду в туннель, когда она стояла высоко в реке.
Клэггер подсунул руки под край подъемных ворот и потащил их наверх так, что мы – я и Тейф, – почти не пригибаясь, смогли пройти в арочный вход за ними. Сам он поднырнул под ворота, потом отпустил их, и они упали, когда он вошел внутрь. Гулкий звук удара разнесся по подземелью, и мы оказались в темноте лондонского водосточного туннеля.
Вспыхнула спичка, потом перед нами образовался луч света из фонаря на груди Клэггера. Он помог нам зажечь наши собственные фонари. В свете из трех фонарей мы хорошо видели стены туннеля, покрытые наростами жижи, и леденящий поток грязной воды, которая омывала нам щиколотки. От едкого запаха, вызывавшего першения в горле, у меня на несколько мгновений перехватило дыхание.
– Поначалу запах кажется невыносимым, – сказал Клэггер. – Но вы быстро привыкнете. Идите следом за мной, и все будет в порядке.
Его слова подтвердились. Мы с Тейф прошли несколько ярдов и в самом деле почувствовали, что дышать стало легче. Человеческое тело, движимое человеческой же волей, являет собой чудо приспособляемости к самым трудным условиям существования.
Из туннеля за пределами видимости, куда не доходили лучи наших фонарей, до нас доносился суетливый топоток маленьких лап. Потом крысиные глаза, красные в искусственном свете, следили за нашим движением, а после исчезли, попрятались по своим трещинам и щелям, служившим им гнездами.
– Не обращайте внимания на этих маленьких бестий, – сказал Клэггер. – Они не опасны. Но если загнать их в угол, они превращаются в тигров. Они будут бросаться на вас! Некоторые трешеры думают, что охота на крыс – занятие благородное, они, вероятно, считают себя, представьте только, землевладельцами-джентри на лисьей охоте, но я на такие глупости не поддаюсь.
Наш маленький отряд был подобен островку света, продвигающемуся по темному миру сточных туннелей. Наша обувь хлюпала в неглубоких ручейках, а лучи фонарей плясали на стенах, покрытых вековым налетом грязи. Мы не раз протискивались сквозь скопления сталактитов, наросших за десятилетия стоков. Влажный воздух сворачивался в наших легких.
Скругленные стены эхом разнесли мой голос, когда я нарушил молчание.
– Клэггер, – позвал я, – а куда конкретно мы идем? Мне кажется, мы уже прошли немалое расстояние.
Он развернулся, приложив палец к губам.
– Тс, – прошептал он, потом прикрыл окно своего фонаря и приказал Тейф и мне сделать то же самое. – Впереди уличные люки с решетками, – прозвучал его приглушенный голос.
Я понял, что его беспокоит. Хотя профессия трешера была широко известна в низших классах и образовывала среди них некое подобие аристократии, технически вход в туннели был запрещен по любым поводам, кроме проведения очистных работ. Если свет наших фонарей и звук голосов привлечет внимание констебля на улице, то это может сильно повредить нашей миссии. С таким проводником, как Клэггер, мы бы, несомненно, ушли от полиции, но шум и суета их поисков не пошли бы на пользу секретной природе нашей миссии.