Весь последний этап своего путешествия я кипел от раздражения, проклиная медлительность поезда. Каждая секунда пути представлялась мне каплей драгоценной жидкости – самой жизни, – пролитой впустую. Когда поезд наконец прибыл в пункт назначения, я, спеша сойти с поезда, грубо протиснулся между двумя почтенными пожилыми дамами и перевернул коляску с плачущим младенцем.
Выйдя с вокзала, я нанял первый попавшийся мне кеб, назвал кучеру адрес Томаса Клэггера, сунул соверен ему в руку, попросил поторопиться и забрался в кабинку, держа под мышкой мой драгоценный сверток. Откинувшись на кожаную спинку сиденья, я попытался перевести дыхание. Прислушиваясь к быстрому стуку копыт по мостовой, я боялся увидеть на улице отряды морлоков, вылезающих из канализационных люков.
Я посмотрел в окно кеба и только теперь увидел, что в кабине, кроме меня, напротив сидит еще один человек. Это было уже слишком – кебмен явно пытался заработать побольше и взял двух пассажиров. Я не мог позволить себе никаких задержек, вызванных такими махинациями.
– Послушайте, приятель, – сердито взорвался я, глядя на второго пассажира, – я дал кучеру указание ехать быстрее и прямо в то место, которое я ему указал. Вам придется выйти и нанять себе другой кеб.
– Я так не думаю, мистер Хоккер, – сказал пассажир с какой-то мрачной веселостью в голосе. В этот момент мы проезжали мимо уличного фонаря, и его яркое газовое пламя высветило бледное лицо полковника Налги. В его руке сверкнул маленький пистолет, направленный прямо мне в сердце.
– Ну и заставили вы нас побегать, – сказал мой враг, наслаждаясь выражением потрясения на моем лице. – Я догнал вас в Берлине, но мне не представилось случая подойти к вам так, чтобы рядом никого не было. Первая волна нашего вторжения должна начаться всего через два часа, а потому мы, естественно, не хотели никаких маленьких кровавых происшествий, которые могли бы вызвать какие-то подозрения касательно наших планов. С учетом элемента неожиданности, а также нашего превосходства в силах, особых шансов у вам подобных нет, если только в дело не вмешается Артур и меч Экскалибур. А потому я, с вашего разрешения, освобожу вас от этого бремени. – Он протянул ко мне свободную руку. – Передайте мне меч.
Мысли мои метались, пока я медленно вытаскивал меч из-под мышки. Кучер, как я понял, явно был в сговоре с полковником Налгой и не обратит никакого внимания на выстрел в кабине. Морлокский офицер заберет у меня меч независимо от того, останусь ли я жив или нет. Но сколько еще он позволит мне дышать, после того как я передам ему меч? Несколько минут, чтобы он насладился моим поражением – только и всего.
Налга было протянул руку к свертку, но вдруг быстро ее отдернул.
– Разверните его, пожалуйста, – попросил он. – После того как вы сумели восстановить меч, а потом пересечь все эти немыслимые века и вернуться с ним в свое время, я должен исходить из того, что ваша изобретательность безгранична.
Я отстегнул кожаные ремни и развернул меч. Обнаженный клинок лег на мои руки. Полковник Налга подался вперед, чтобы убедиться, что это и в самом деле Экскалибур. Как только его взгляд переместился с меня на меч, я ухватил эфес покрепче и вонзил меч ему в живот.
Гулким эхом прозвучал выстрел его пистолета в маленькой кабинке, но пуля прошла мимо – пролетела над моим плечом. Кровь морлока заструилась по металлу, хватка его бледных пальцев на рукоятке пистолета ослабла. В горле у него забулькало, но я накрыл его рот ладонью, чтобы эти звуки не переросли в крик о помощи. Его большие глаза несколько мгновений смотрели на меня, потом пленка затянула их, а тело обмякло на сиденье кеба.
В том районе, по которому мы проезжали, не было уличных фонарей, а потому я вытащил меч из тела его жертвы, вытер об одежду морлока и быстро обвязал материей.
Глядя в окно кеба, я дождался момента, когда кучер снизит скорость на повороте, тихо открыл дверь и выпрыгнул, прижимая Экскалибур к груди. Я ударился плечом о брусчатку дороги и покатился по ней, пока не уперся в бортовой камень. Исцарапанный и побитый, я приподнялся, опершись на окровавленную руку, и увидел, как кеб исчез из вида. Кучер даже не заметил, что я выбрался из кабины. Когда он прибудет в пункт назначения с одним только телом полковника Налги, другие морлоки быстро поймут, что случилось.
Я не мог терять ни мгновения. Крепко держа Экскалибур в руках, я поднялся на ноги и, руководствуясь скорее чутьем, чем разумом, побежал по темным лондонским переулкам.
Дыхание хрипло вырывалось из моего рта, а на губах выступила кроваво-соленая пена, когда я постучал в дверь старика Клэггера. Потом, спустя секунду-другую принялся молотить снова и прекратил, только когда услышал быстрые шаги по другую сторону двери.