— Вспомни, что я сказал тебе про Сириуса, — проговорил Драко. — Мертвые не врут, это закон мироздания, так что я уверен, он скажет, что ты не виноват. И тут — то же самое. И вспомни, что я говорил тебе про ответственность. Решение Фреда воевать — это его ответственность. Виноваты в его смерти при этом Пожиратели. Решение Люпина и Тонкс — тоже их ответственность. В случае с Лавандой виноваты обстоятельства, в которых она оказалась, а также Сивый, укусивший ее. Но не она и не ты. А в самой войне виноват Лорд, и это — его ответственность. Не вини себя за то, что творили другие.
Гарри тяжело вздохнул и снова уткнулся лбом в плечо Драко, и слизеринец снова приобнял его, прижимая к себе.
— Давай чуть помолчим… Мне это нужно. Пожалуйста, — пробормотал Гарри, и Малфой угукнул, чуть поглаживая Поттера по спине.
Где-то вдалеке слышался крик птиц и уханье сов в лесной чаще, сверчки тоже вносили свою лепту в общую какофонию звуков. Казалось, эти шумы успокаивали, и Драко иногда прикрывал глаза, вслушиваясь в них и в мерное дыхание Поттера рядом. Малфой сам не понимал, что он творит и почему он так спокойно вел себя с Гарри, обнимал его… Но чувствовал необходимость в этом. Складывалось ощущение, что это было нужно им обоим — оставшимся единственным одиночкам в осеннем Хогвартсе.
За своими мыслями он чуть было не упустил момент, когда Гарри приподнял голову.
— Спасибо… Я… я подумал, что хотел бы стать преподавателем, — вдруг ответил он на заданный ранее вопрос. — На пятом курсе, как ты знаешь, я собрал Отряд Дамблдора и тайком вел занятия. Поначалу мне было трудно, но потом я втянулся… и понял, что мне это нравится. Азарт, когда ты учишь кого-то и видишь, как благодаря переданным тобой знаниям и твоей вере в ученика у него все получается и ты сам видишь результат… это великолепно, — лицо Гарри впервые за все время с нахождения на Астрономической башне просветлело, и Драко счел это очень добрым знаком. — Вести урок по ЗОТИ мне было бы интересно. Правда, опять же, немного по статусу героя: мол, сам учился, всех спасал, теперь других будет учить… но мне это интересно. Хм… знаешь… а может быть, и Кингсли не будет так сильно возмущаться тому, что я уйду в Хогвартс. Все равно же… «геройское», — Поттер фыркнул. — Да, слушай… спасибо. Я хочу этого. Правда, буду волноваться. Я все же давно уже… никого не учил…
Драко неожиданно сам для себя заулыбался. Гарри, кажется, нашел нужное себе занятие… И, возможно, смысл жизни?
— У тебя вполне будет возможность потренироваться. И ты сейчас снова скажешь про то, что я — истинный слизеринец, и я это подтвержу…
Поттер снова захохотал.
— Кажется, я догадываюсь, что ты хочешь сказать.
— Ну, не знаю… — Драко усмехнулся. — Летом, после экзаменов и всего-всего, поучишь меня вызывать Патронус?
Малфой специально решил просить Гарри не сразу: после того, как Поттер добровольно чуть не ушел из жизни, Драко сомневался, что у него сейчас получится вызвать Патронуса. Однако спустя время восстановления и нахождения смысла жизни и убеждения в том, что он может устраивать свою жизнь так, как хочет, у Поттера вполне получится вызвать его.
— С удовольствием, — Гарри улыбнулся и вдруг протянул ему руку. — Я знаю, что в прошлый раз тебе отказал в дружбе, но теперь сам протягиваю тебе руку.
Драко улыбнулся этой сюрреалистичности. Ну надо же, Поттер повторил ситуацию восьмигодичной давности.
— Я знаю, что вел себя как козел и понимаю, почему ты отказал мне в дружбе. Но ты ведешь себя вполне достойно, поэтому не вижу смысла отказывать тебе в ней, — Малфой с улыбкой пожал руку Поттеру, и тот заулыбался в ответ.
— Договорились… О, смотри, уже рассвет! — Гарри вдруг подскочил и, поднявшись, подошел к краю башни, и Малфой мигом ринулся за ним, однако Поттер и не думал выбрасываться. Он просто смотрел вдаль, на кромку светлеющего горизонта. — Красиво…
— Угу… — согласился Драко, становясь вплотную и ребром ладони чувствуя мягкость и тепло кисти гриффиндорца, и это удивило.
Поттер наверняка на Астрономической башне находился Мерлин знает сколько времени, и до сих пор не замерз? Согревающих чар Драко не почувствовал.
— Драко… — вдруг пробормотал Гарри.
— Да?
— Ты даже не удивишься, что я тебя по имени назвал? — Гарри повернул к нему лицо, и Драко заметил на нем улыбку.
— Не особенно, хотя, признаюсь, слышать свое имя мне нравится, — усмехнулся Малфой. — О чем ты хотел спросить?
Гриффиндорец закусил губу, явно уже жалея, но, выдохнув, все же проговорил:
— А ты зачем на Астрономическую башню шел? Извини, если неприятный вопрос или…
— Я тут успокаиваюсь, — признался Малфой. — Это место хорошо напоминает мне о том, кто я такой на самом деле. После смерти Дамблдора и после окончания войны мне очень нужны напоминания.
— Хм, — Гарри задумался. — И кто ты такой на самом деле, по твоему мнению?
— Трус, которому не хватило смелости попросить помощи у Дамблдора, Снейпа или вообще кого бы то ни было, когда Лорд дал мне задание убить директора. Сейчас я понимаю, что мне следовало поговорить хотя бы со Снейпом, тем более, тот предлагал помощь и неоднократно. В конечном итоге он все равно все сделал за меня… Но я этого не хотел. И убивать я не хотел. Мне было до одури страшно, — по позвоночнику пробежался холод. — Я боялся, что если я не выполню это задание, то Лорд убьет и меня, и мою мать. Отец в Азкабане, как ни странно, находился в безопасности. Но неизвестно, что бы было, когда Лорд его оттуда бы вытащил. Отец… был в немилости у Лорда из-за упущенного пророчества. И это учитывая, что Дамблдор все же был убит, а я починил этот чертов шкаф. В общем… Я наломал кучу дров. И даже тогда я считал себя чертовым гордым аристократом, считавшим, что магглорожденных вообще не должно быть в этом мире. Но если честно, я никогда не думал, что их надо… убивать. Мне лет до пятнадцати в принципе не приходила в голову мысль, где им надо быть. Я не задумывался. Только потом понял, насколько, черт подери, я был не прав. Сейчас я пожинаю плоды сотворенного мною во время войны, и надо сказать, все это справедливо. Но характер есть характер, и воспитание никуда полностью не деть, и иногда меня все еще одолевают мысли о своем превосходстве, и я сейчас даже не о чистокровности. Скорее просто об общем статусе. Порой, в моменты, когда меня окончательно доканывает происходящее вокруг, мне приходят мысли: ты же аристократ, какого черта ты позволяешь так себя с тобой вести? Во мне вскипает ярость… которую мне надо сбрасывать. Но я не могу себе этого позволить теми способами, которые были раньше, поскольку, во-первых, мне самому уже претит оскорблять кого-либо, во-вторых, приходит напоминание о том, что война закончилась и я уже совсем иной человек… Я прихожу в смятение. А тут, как ни странно, я расслабляюсь. Иногда целыми вечерами сижу. Один раз даже заснул.
После этого монолога Драко выдохнул и немного взволнованным взглядом посмотрел на гриффиндорца. Тот, не отрываясь, смотрел на него, и в его изумрудных глазах, которые от рассветного солнца обрели еще больше немыслимых красивых оттенков, плескалось понимание.