Наконец Расма хрипло спросила:
– Ну и?…
Рандер подошел к столу и тщательно стряхнул с сигареты пепел.
– Когда понадобится, я ему скажу.
– И когда это будет? – спросил враждебно Улас.
– Я сказал – когда понадобится. До утра еще далеко…
Актриса затрясла головой:
– Нет, нет, послушайте – это нечестно! Нельзя так! Почему вы не можете сказать сразу?
Рандер не ответил, и она продолжала допытываться:
– И как вы узнали, кто это?
Гирт глубоко затянулся, смерил актрису чуть насмешливым взглядом.
– Предположим, он сам мне сказал…
– Ничего-то вы не знаете! – вдруг нагло рассмеялся Улас.
– Я бы на вашем месте не был столь уверен в своих предположениях, – неожиданно заговорил Алберт, насмешливо поглядывая на Уласа.
Рандер глянул на него с интересом, но промолчал.
Наступила долгая пауза. Тишина постепенно становилась невыносимой. Барабанная дробь дождевых капель несколько поутихла. Зажженная Гиртом свеча, стоявшая на столе против Зирапа, догорала: фитиль затрещал, пламя взметнулось, зачадило, затем как-то сразу поникло, затрепыхалось и погасло совсем. Напряжение достигло такой степени, что стало похожим на удушье. Все сидели или стояли неподвижно, словно боясь себя выдать неосторожным движением.
Первой всеобщее оцепенение нарушила Расма.
– Пойду посмотрю, что с Иреной, – сказала она глухо и покинула зал.
Зашевелились и остальные. Улас неуклюже поднялся со своего полена. Актриса повернулась к камину и без всякой надобности поковыряла в углях. Калвейт убрал со стола локти, нечаянно задев Зирапа, который подскочил, словно ужаленный, и быстро пробормотал:
– Извиняюсь…
Рандер погасил сигарету. Медленно, как бы прогуливаясь, пересек зал и подошел к Алберту. Тот даже не взглянул на него. Гирт начал что-то ему говорить, но так тихо, что никто ничего не расслышал. Вдруг Алберт обернулся к нему, на лице его было написано удивление. Гирт произнес еще несколько слов, которые Алберт выслушал также молча. Затем Гирт кивнул и, не торопясь, вернулся к радиостолику. Алберт тяжелым взглядом посмотрел ему вслед и некоторое время спустя, засунув руки в карманы, не спеша вышел в коридор.
Дина Уласе вопросительно посмотрела на Рандера, нервозно рассмеялась и с наигранной бодростью сказала:
– Знаете, мне даже спать расхотелось!…
Она уселась в кресло Расмы, обхватила ладонями подбородок. Улас подошел к столу, потрогал пустые бутылки, затем, заложив руки за спину, начал прохаживаться взад-вперед по залу. Через минуту актриса довольно нелюбезно бросила мужу:
– Прекрати наконец! На нервы действует.
Улас кинул на нее свирепый взгляд, хотел было что-то сказать, но не нашелся, засопел недовольно и, хлопнув дверью, вышел в «будуар». Не прошло и минуты, как он оттуда выскочил.
– Черт подери – курить больше нечего! Жена, давай курево!
Дина Уласе, поджав губы, холодно проговорила:
– Выбирай, пожалуйста, выражения!… Что касается курева, то у меня есть еще несколько сигарет, которых мне самой еле-еле хватит. Я тебя еще по дороге на станцию просила – поди, купи лишнюю пачку. Но ты, как обычно, хотел быть умнее всех.
Улас прорычал что-то невнятное, повелительно посмотрел на Зирапа. Тот расплылся в дурацкой улыбке и сказал виновато:
– Я давно уже пуст…
Гирт медленно пересчитал оставшиеся у него сигареты и рассудил, что его запасов не хватит до утра, да и делиться с этим заносчивым петухом он не имел ни малейшего желания.
– Проклятье! – проворчал Улас. – И Алберт, как назло, помчался к жене.
– Я сам, правда, не курю, – сказал вдруг спокойно Калвейт, – но я думаю… В столовой были сигары, которые я привез. Хозяйки, к сожалению, тут нет, но я уверен, она не станет возражать, если мы возьмем оттуда несколько штук. – Он тяжело поднялся. – Юрис наверняка бы их уже предложил, так что я полагаю, ничего неудобного нет… Подождите, я сейчас принесу.
Калвейт отодвинул кресло, не спеша вышел в столовую и закрыл дверь.
Оставшиеся в зале выжидающе молчали. Прошла минута, и Улас неторопливо заерзал.
– Сколько можно копаться!
Тут все услышали в столовой голос Расмы. Она о чем-то спрашивала, но в этот момент раздался приглушенный крик, за которым последовал какой-то неясный шум.
Дальнейшее совершилось молниеносно. Не успели остальные ошеломленно подняться с мест, как Рандер в несколько прыжков пересек зал и рванул дверь.
В столовой было темно. Свет туда проникал только из зала и через открытую дверь коридора, который в свою очередь освещался висевшей снаружи лампочкой. Позади стола, на котором лежали подарки, слышалась тяжелая возня. Когда вбежал Гирт, с пола поднялась чья-то фигура, подскочила к окну. Зазвенело стекло, разлетелись осколки. Почти одновременно где-то в коридоре, похоже – наверху, у лестницы, раздался еще один крик, громкий и пронзительный, и во дворе неистово залаял Джокер. Улас, ринувшийся было за Рандером, застыл на пороге столовой и увидел, что Гирт у окна, в кого-то вцепился и в яростной схватке отлетел с ним к середине комнаты. Стол с подарками затрещал, опрокинулась ваза с хризантемами. В этот момент с пола поднялась еще одна фигура, нащупала на стене выключатель. Столовую залил яркий слепящий свет. Дина Уласе, которая тем временем тоже подбежала к двери и через плечо мужа заглядывала в столовую, увидела, что между столом и окном дерутся Рандер с Калвейтом. С пола вставал Алберт. У коридорной двери, прислонившись к косяку и по-прежнему держа руку на выключателе, стояла Расма.