– Да, я думаю, что так. Расстроен, пожалуй, даже сердит. Или точнее – возмущен.
– Но кто мог быть второй?!
Актриса с сожалением покачала головой.
– Я же вам сказала – понятия не имею. Во всяком случае, это был мужчина. Но он бубнил так тихо, понимаете, – себе под нос, что я ничего не поняла. Единственное, что я могу заявить с полной уверенностью – это был не мой муж. Голос Харалда я узнала бы, даже если бы он объяснялся шепотом!
– Может, это был Зирап?… Или Алберт?… Калвейт?
Уласе только качала головой.
– Или же вы сами… – наконец отшутилась она. – Нет, не старайтесь понапрасну! Чего не знаю, того не знаю.
– И у вас действительно не шевельнулось ну ни малейшей догадки?
Актрисе послышалось в голосе Рандера недоверие. Она глянула на него с легкой иронией.
– Хорошо. Дабы вы меня не заподозрили в чем-нибудь дурном, дескать, я собираюсь что-то утаить, скажу вам то, чего никогда никому не говорю, кроме врача… – Уласе помрачнела. – Я плохо слышу, не знаю, можете ли вы представить, что это значит для актрисы. И главное – это прогрессирует. Вот так-то.
Она подошла к письменному столу, резким движением бросила окурок в пепельницу и через силу улыбнулась.
– Трагично, не правда ли?
Какое-то время они молчали. Вдруг Гирт вспомнил, что, когда они оба смотрели телевизор, актриса несколько раз просила его сделать погромче звук…
– Да, скверно… – прервал он молчание. – Скажите мне, пожалуйста, когда Расма выходила из кухни, те двое по-прежнему оставались в коридоре?
– Нет. – Уласе откинулась в кресле. – Они уже вернулись в зал.
– Сколько же времени вы просидели в этой столовой?
– Минут десять. От силы четверть часа.
– А дверь в зал была закрыта?
– Да, отворила ее Расма. И оставила настежь.
– Скажите, а тех мужчин, что находились в зале, вы случайно не узнали по голосу?
– Нет, к сожалению. Я просто не прислушивалась.
– И не знаете, не находился ли кто-нибудь в другом месте?
– Сказать наверняка не могу. Думаю – нет. Разве что в этом так называемом «будуаре».
Рандер стоял, погруженный в свои думы, и медленно потирал подбородок. Наконец он спросил с некоторым сомнением:
– Вы точно уверены, что не ослышались?
– Нет, не ослышалась.
– Что ж, очевидно, Юрис действительно говорил довольно громко…
– Именно. Я ведь не совсем глухая!
Гирт задумчиво кивнул.
– Значит, платина… – Он помолчал секунду и как бы про себя проговорил: – Жаль, не знал этого раньше.
– Разве это так важно?
Уласе казалась озадаченной. Рандер посмотрел на нее, пожал плечами и ответил неопределенно:
– Как вам сказать… В свое время все может оказаться важным…
– Да… В таком случае можно снова попытаться всех опросить, как вы это уже делали, – где кто находился и так далее.
Гирт невольно вздохнул:
– Да, можно, конечно.
– Если они только теперь вспомнят, где кого носило. Времени прошло с тех пор изрядно!
Рандер усмехнулся:
– Зато тогда они были почти трезвые.
– Это верно, – согласилась Уласе. Вдруг ее осенило. – Послушайте, тот, кто разговаривал с Юрисом в коридоре, должен вспомнить, что он там был!
Гирт согласно кивнул и сел.
– Да, он-то конечно… Только неизвестно, захочет ли он в этом признаться. Весьма сомневаюсь…
– Вы думаете? Почему? – Актриса подняла брови. – Ну, а вы сами тоже в это время были в зале. Неужели вы ничего не помните?
Рандер покачал головой:
– Увы, нет. Я все время силюсь восстановить в памяти, что же там творилось, но… Перед тем как сесть за стол, в зале образовалась порядочная толчея, кроме того, я ненадолго зашел сюда и рассматривал книги. – Он кивнул на полку. – Но, может быть, нам это и не понадобится, так как в конце концов…
Гирт замолчал и какое-то время сидел, уставившись на торшер.
– О чем вы задумались?
Вопрос Дины Уласе неожиданно нарушил ход его мыслей. Он оторопело посмотрел на актрису, словно удивляясь, что она все еще тут, и медленно сказал:
– Так, о разном…
Уласе тихо засмеялась:
– Как жаль, что вы не можете рассказать мне, на чей след напали! Я прямо умираю от женского любопытства!
В глазах Гирта мелькнула обычная насмешливость. Словно извиняясь, он улыбнулся и сказал:
– Может быть, попозже…
Актриса махнула рукой:
– Ну, разумеется. Я все понимаю. Мне только кажется, что вы…
В этот миг открылась дверь, и Расма, не переступая порога, с холодной любезностью объявила:
– Пожалуйста, кофе готов! – Она вопросительно глянула сперва на Рандера, потом на Дину. – Или, может быть, мне принести его сюда?
– Нет, спасибо! – Гирт встал. – Мы сейчас придем.
Он открыл тумбу письменного стола, втиснул в полупустой ящик свой портфель с микрофоном и альбомом, запер дверцу и последовал за женщинами в столовую.
В зале за большим столом сидели Улас и Ирена. Держа чашечку у губ и отогнув жеманно мизинец, Ирена маленькими глотками пила кофе. Муж актрисы, поставив свою чашку на стол, проводил Рандера неприязненным взглядом.
В столовой, сгорбившись в одном из мягких кресел, усердно хлебал кофе Зирап. Калвейт, стоя у стола, наливал себе в чашку и, наполнив ее, сел на диван. Лишь Алберт не проявлял ни к чему интереса, неподвижный и мрачный, сидел во втором кресле.
Хозяйка налила сначала Дине, которая, кивнув ей, села на диван рядом с Калвейтом. Наполнив следующую чашку и спросив, сколько ложек сахара положить, она протянула ее Рандеру, потом налила Алберту и, наконец, себе.
Гирт, стоя у стола с подарками, отхлебнул ароматного кофе и глубоко вздохнул.
– Великолепно! – сказал он признательно. – И как раз вовремя.
– Что верно, то верно, – откликнулась актриса. – Я будто заново родилась!
– Точно, – согласился Рандер, затем повернулся к Зирапу, который первым опустошил свою чашку и задумчиво косился на кастрюлю, явно прикидывая, как получить дополнительную порцию.
– Зайдите, пожалуйста, на минуточку в зал! – сказал ему Гирт и повернулся к хозяйке: – Можно и вас тоже попросить, Расма?
Они неохотно отправились за Рандером. Поставив чашечку на камин, Гирт сказал:
– Меня интересует, как тут все выглядело в тот момент, когда Юрис в последний раз отсюда вышел, а также некоторое время спустя. – Он указал на кресло у столика с радиоприемником. – Вы, товарищ Зирап, находились здесь, не так ли?
– Да.
– Пожалуйста, сядьте точно так, как в тот раз. Вы, Расма, если не ошибаюсь, сидели за столом?
Инсберга посмотрела на Уласа, затем на Гирта и молча кивнула.
– В конце стола? Ну, конечно. Не могли бы вы снова присесть там, сделайте одолжение… Благодарю! Вместе с вами был товарищ Улас, верно? – Гирт повернулся к мужу актрисы: – Где вы находились? На своем прежнем месте?
– С какой стати я должен отчитываться перед вами? – Улас высокомерно сдвинул брови.
– Объясню в другой раз… Итак, – где вы сидели? Тут?
– Нет. Я пересел на соседний стул. На место Эдвина.
– Ага, ближе к Расме. Хорошо. Передвиньтесь, пожалуйста, на этот стул!… Так. Теперь вы, – обратился Гирт к Ирене, которая пугливо следила за его действиями. – Очень сожалею, но я вынужден просить вас отойти на минуточку в сторону – вы ведь в тот момент в этой комнате не были, а находились в «будуаре» Расмы?
Ирена с чашкой в руках поспешно встала у камина и оттуда с тревогой и любопытством наблюдала за происходящим.
Рандер обвел зал взглядом и спросил:
– Какое здесь было освещение?
Сидящие за столом переглянулись.
– Тут горели свечи, – сказал Улас и кивнул на подсвечник, который стоял среди посуды напротив него.
– Сколько?
– Мне кажется… две.
Расма медленно покачала головой:
– Одна.
– Может быть, и в самом деле одна… Пожалуй.
– И лампа на потолке? – продолжал допытываться Гирт. – Она тоже горела?
– Нет, – ответили Расма и Улас почти одновременно, и Зирап добавил:
– Лампа – нет.
Рандер чиркнул спичкой и зажег одну из свечей, потом подошел к двери и нажал на выключатель. Зал погрузился в полумрак.