— Сейчас, Василько, мальчик мой, сейчас мы уйдем, — шептала я ему.
— Что это? — спросил он, показав на синюю жабу на моем лице.
— Ничего, не бойся, я потом тебе расскажу.
Дядя Бронислав в это время уже перепрыгнул с лица обратно на плечо. Я услышала продолжающийся разговор:
— Так какое слово ты хочешь? — спросила Морана.
— Поклянись, что больше обманом заманивать людей не будешь!
— Ах, Тереза! — воскликнула со смехом Морана, — а сама-то какова? Не обманом ли ты притащила сюда девчонку? Знает ли она, что ты потребуешь с нее за спасение брата?
Кресло под Кощеем превратилось в качалку, он наслаждался спором двух женщин, покачиваясь, смакуя шампанское, вертел в руках свой цилиндр.
— Да, да, Тереза, — ехидно засмеялся он, — знает ли девушка?
— Нет, не знает. Но она согласна на все. Это знаю я.
— Скажи, дитя, — спросил Кощей и в упор взглянул на меня, — на что ты согласна ради спасения брата?
— На все, — повторила я слова Терезы.
— И ты отдашь за это свою душу? — спросил, хмурясь, Кощей.
— Да, — тихо ответила я.
— Ну что же, Тереза, требуй, это твоя добыча!
— Послужишь мне три года. В первый год будешь жуком, во второй — стрекозой, в третий — виночерпием. Как понадобишься, вызову. Согласна?
— Да.
— Кажется, пропели вторые петухи, пора собираться, — сказал Кощей.
Он хлопнул в ладоши и освещавшие дворец огоньки поднялись в воздух, все выше и выше, и заняли свои места на небосклоне. Потемневший замок стал размываться, дрожать и исчез, мавки вошли в озеро, ведьмы оседлали появившиеся из неоткуда метлы и улетели, как-то исчезли домовые, лешие потянулись к лесу, улетели стрекозы и жуки, растаяли виночерпии. Морана, Тереза и Кощей повернулись и пошли туда, где только что был замок. Со спины их одежды казались серого цвета, уходили они медленно, беззвучно. Запели "третьи петухи".
Василько спал рядом со мной, в руках он держал венок из желтых кувшинок. В сером предрассветном небе гасли последние звезды. Скоро рассвет. Там, где был замок, появились очертания палаток. Проснулся Василько.
— Тась, — сказал он, — мне такой сон приснился!
Помолчал, покрутил в руках венок.
— Или не приснился?
— Не знаю, Василько, не знаю, — ответила я.
07.04.2011