— Вы слышали, что он себе позволяет? Он просто сумасшедший! Уже то, что он называет себя Траурным маршем, выдает в нем пациента Бедлама!
— Да что на него смотреть! Вытолкать — и все тут!
— Свадебный оставить, а Траурный вытолкать! — Несколько отчаянных гостей направились к Траурному маршу.
— Стоять! — скомандовал Траурный. Взгляд его был пронзителен, словно лазерный луч. Все застыли на месте, почувствовав силу приказа и даже угрозу. Марш подошел к Режиссеру насколько мог близко, — Мне ваши режиссерские проделки надоели. Вы ведете себя совершенно недопустимо. Я вас вызываю на дуэль.
— Меня?
— Именно.
— Ну, теперь и моя очередь смеяться, — заявил Режиссер, — Когда же вы собираетесь со мной поквитаться? И где?
— Здесь и сейчас.
— Какой вид дуэли вас устроит? Пистолеты? Шпаги? Рукопашный бой?
— Только пистолеты, — твердо отвечал Траурный, и череп его фосфорически засветился.
Это восхитило Режиссера.
— Какой изумительной формы череп! Лучшие краниологические музеи мира будут бороться за такой экспонат. Отлично! Будем стреляться.
Попытки примирить соперников были безуспешны. Послали в Исторический музей за дуэльными пистолетами системы Кюхенрейтера. Свадебный предложил Траурному стреляться вместо него:
— Я, очевидно, хороший стрелок, потому что все женихи отчаянные бретеры! Ну, в крайнем случае, возьмите меня в секунданты!
У Режиссера секундантом вызвался быть любознательный Келлер.
Принесли пистолеты. Дуэлянты разошлись в разные концы помещения. Гости выстроились по краям у стен. Банкетный зал стал просто огромным. Тишина, по контрасту с только что звучавшей музыкой, казалась просто разительной. Траурный был зловеще-серьезен. Режиссер все так же беззаботно посмеивался:
— Как бы там ни было, но я остаюсь прежде всего Режиссером. И мне тяжело переносить эту бездарную тишину. На карнавале во всем должен быть элемент творчества, фантазии — даже в дуэли. Особенно в дуэли!
— Я не знаю, что вы имеете в виду, — сухо сказал Свадебный, — но как секундант я протестую. Давайте развлечений искать в другое время.
— А я не против, — неожиданно согласился Траурный, — Только давайте не затягивать переговоров.
— Благодарю. Итак. Если мой досточтимый соперник не возражает, мы подберем свет. К дуэли подойдет холодный, голубоватый, с оттенком айсберга. Вот так. Спасибо. А музыка, наоборот, должна быть торжественной, я бы сказал, суровой.
— «Траурный» Шопена? — выкрикнули в толпе.
— Возражаю, — возразил секундант Свадебный.
— Я тоже, — согласился Режиссер, — Здесь нужно что-то помощнее. Сперва «Гибель богов» Рихарда Вагнера, затем полечку «Трик-трак».
— Подходит.
— И третье условие, — продолжил Режиссер, — Стреляться до тех пор, пока кто-то из нас не рухнет.
— Согласен, — сухо отвечал Траурный.
— Тогда проверим пистолеты.
Режиссер вскинул пистолет, почти не целясь, нажал курок. Лампочка, висящая над входом, рассыпалась вдребезги.
— Браво! Браво! — послышалось в толпе.
Марш поднял свой пистолет и, не оборачиваясь, не глядя, пальнул в лампу над противоположным входом. Эффект тот же. Однако «Браво!» кричал лишь Свадебный. Режиссер поощрительно похлопал в ладоши:
— О-о! Я лишний раз убедился, что у меня очень достойный соперник. Вот пища для журналистов! Известный на весь мир Марш — и какой-то режиссеришка, жалкий выскочка и позер.
Журналистов и впрямь собралось достаточно. Сверкали фотовспышки. Ближе всех к центру событий располагался Крайтон, то и дело бросавший загадочные распоряжения кому-то из коллег.
Почему-то многие в зале стояли теперь парами: Мэр с супругой, Ткаллер и Клара, Матвей с прибившимся к нему бурундийцем. Секунданты, стоявшие тоже парой, обменялись последними репликами и разошлись.
Соперники стояли друг против друга, опустив пистолеты. Голубоватый потусторонний свет делал их лица мертвенными. «Музыку!» — скомандовал Келлер. Полилась нежная грустная мелодия. По счету Келлера дуэлянты начали медленно сходиться. Зал замер в ожидании — никто не пил, не жевал, не переговаривался. Дойдя до намеченной черты, соперники остановились. Медленно, на вытянутой руке, подняли пистолеты. Никто не хотел стрелять первым. Выжидание было изнурительным. Наконец курки были спущены одновременно — раздался выстрел, как бы один мощный диссонирующий аккорд. Соперники не шелохнулись. Прозвучал второй одновременный выстрел, затем третий — невредимы! С такого близкого расстояния невозможно было промахнуться, особенно тем, кто с такой легкостью крошил лампочки.