Ткаллер дирижировал все более бурно. Он уже не контролировал себя, рычал и плакал — и вдруг при очередном взмахе горячая волна ударила его в плечо и локоть левой руки. Он ощутил сильнейший жар — будто молния пронзила его тело. Ткаллер упал на пол. Перед его глазами начали появляться и исчезать кометы ослепительной яркости, разноцветные круги, которые возникали где-то далеко и разрастались до чудовищных размеров. Вдруг все исчезло и сделалось просто черно. Ткаллер, словно облачко от сгоревшего нотного листка, летел по длинному темному дымоходу, пока не оказался там, куда и стремился: в прекрасном, привычном и абсолютно безмятежном мире. Ни ветерка, ни холодка, ни звука. Бла-жен-ство…
В один миг он увидел всю свою земную жизнь: мальчик, размахивающий саблей, старуха с яблоком, игра на гобое — все-все, вплоть до открытия концертного зала. Картины промелькнули и рассеялись в дивном свете. Кто-то спросил из этого света:
— Ты доволен?
— Да.
— Хочешь вернуться?
— Нет… Все кончено… Я ушел… — ответил Ткаллер без раздумий.
Здесь ему было удивительно легко и приятно, и не хотелось вспоминать, что совсем недавно он был директором концертного зала. Не появилось даже желания оглянуться. Он не хотел видеть и не видел, как лежал в своей квартире на полу, как вбежала в комнату Клара, как она звала его, искала пульс, тормошила его остывающее тело. Затем, отчаявшись, громко зарыдала, но эти рыдания все равно перекрывал хор из мощных динамиков:
— торжествовали Бетховен и Шиллер.
Эпилог
Прошло время. Город с тех пор заметно изменился. Особенно площадь Искусств. От концертного зала осталась лишь сцена, спасенная пожарным занавесом. Ее обнесли дощатым забором, городские власти долго не знали, что с ней делать. Турецкие дельцы торговали это место, чтобы устроить там бар-стриптиз, но потом наотрез отказались. Жители требовали разобрать пепелище во что бы то ни стало, но теперь им все равно. И властям все равно, и туркам.
Музыкальных фестивалей в городе больше не проводят, концертов тоже почти не бывает, даже кинотеатры в городе пустые. Туристов не стало, городская казна еще более оскудела. Цветов высаживают мало, и музеи пустуют.
Что касается героев нашей истории, то судьбы их сложились по-разному.
Более всего известно о судьбе Александра Ткаллера. Прах его под мраморной плитой покоится на городском кладбище. На плите — печальный ангел с цветком в руке и надпись: «Здесь нашел свой Элизиум Александр Ткаллер. Покойся с миром».
Мэр города наутро после пожара подал в отставку. Вот уже не сообразить, сколько времени город живет без мэра, им управляет Коллегия. Первое, что она предприняла, — свезла на свалку все громоотводы, торчавшие над городскими крышами. Узнав об этом, бывший Мэр забрал их в свой загородный дом. Там он собирался открыть музей громоотводов и получать прибыль. Даже придумал себе должность — Генеральный директор музея. Но дальше дело не пошло. Правда, Мэр очень изменился — стал неразговорчив, ворчлив и слезлив. В ожидании грядущих перемен он проводит время на массажной кушетке под сильными руками эмигранта Жени Хаткина. Порой, переворачиваясь с боку на бок, Мэр со стоном вдруг спрашивает:
— Эжен, ну зачем я был так добр и доверчив?.. А город? Мой незабвенный Город…
Полковника и майора Ризенкампфа тоже отправили в отставку. Не куривший ранее полковник теперь посещает сигарный клуб, где забывается в сладком дурмане грез.
Сержант Вилли навещает его и рассказывает полицейские новости. За это полковник угощает его хорошим портвейном.
А майор Ризенкампф вдруг стал примерным семьянином — никаких девиц и упругих резинок. Живет на свою маленькую пенсию и берет частные уроки игры на лютне.
Абсолютно ничего не известно о господине Кураноскэ. Он бесследно исчез в фестивальную ночь, и все уверены, что компьютер «Кондзе» сгорел.
Зато на разных фестивалях появляется любознательный Келлер. Он до обморока мечтает еще раз встретиться с господином Режиссером и задать ему два вопроса.
Мисс Фестиваль Кэтрин Лоуренс так и не вышла за своего «сладенького». Не удалось ей связать судьбу и с красавчиком торговцем ликерами — тем самым племянником Мэра. Однако она все-таки замужем — за толстым и веселым владельцем автомастерской.