— Мадам! Как жаль, что я опорочил свое прошлое интимнейшей близостью с нуждавшимися во мне женщинами. А то непременно согрел бы своим дыханием вашу запечатанную ассоциацию. Увы! Не достоин! Не достоин!
Тут же на эстраду вспрыгнул Карлик.
— Представьте, я тоже грешен. И неоднократно! — подмигнул он своему кумиру и облизал мороженое, которое держал в руке, — Вам, маэстро, холодно, а меня жар прошибает. Жажду любить и быть любимым!
— Господи! Кто-то еще позарился на такого, — с недоверием заметили в публике.
— Есть категория дам, которая меня предпочитает обычным мужчинам. Среди них немало красавиц! Например, фрау Шнель из Цюриха! У нас с ней было полное слияние! — просиял Карлик в артистическом задоре, — Теперь она замужем за богатым колбасником.
— Извращенка!
— Нет, она меня любила, — поправил Карлик, — Она искала единственного. И нашла. Скажу откровенно, — с непристойной жадностью продолжал он облизывать мороженое, — иногда мне кажется, если бы я был слепой и глухонемой, тогда от женщин отбою не было бы. Такой уж это странный народ. Им лишь бы машинка работала!
На это публика отреагировала самым бурным образом, и ее никак нельзя было успокоить. Староста капеллы подошла к микрофону:
— Негодяй! Мерзавец! Что он себе позволяет! Моя капелла — символ чистоты не только в искусстве, но и в жизни. Мы смываем с вас слой духовной грязи!
Но теперь за друга решил вступиться Гендель Второй.
— Откуда у вас столько ненависти к мужчинам, мисс Розалия? — обратился Гендель к старосте, — Хор из «Аскольдовой могилы» весь был просто пропитан ядом. Мужчины воспевают свои чувства к женщине — и во всем мире это находит отклик. А у вас только яд!
— Нет. Это неправда!
— Правда!
— Вы не знаете этой капеллы и не имеете права судить!
— Я не знаю?
— Вы!
Пауль Гендель Второй медленно приподнял свою шляпу. Певицы тут же впали в шоковое состояние. Все, кроме старосты.
— Ага! — крикнула она в микрофон, — Теперь все ясно с этим жучком. Это мерзавец Август Шубердт! Он уже пытался намутить в чистых водах нашей девственности. Но не вышло! Изгнали с позором!
— Пауль! Что за вздор она несет? — фамильярно вмешался Карлик, продолжая облизывать мороженое.
Гендель Второй и его дружок вновь оказались в центре внимания и были счастливы.
— Это не вздор, — ответил Пауль Гендель, — Я действительно когда-то был Шубердтом и имел несчастье основать эту капеллу.
— Нет! — возопила староста, — Молчать! Такого позора мы не заслужили. Полиция! Полиция! Сорвали выступление!
Явился сам полковник в сопровождении сержанта Вилли и еще одного полицейского.
— Ну, голубчики, я вас предупреждал, — не скрывал удовольствия полковник, — Я вас предупреждал. Берите их!
Полицейский взял под локоть Генделя, а сержант Вилли выбил из рук Карлика мороженое, свел его со ступенек и принялся щелкать замком наручников.
— Ты-ы-ы! — обидчиво протянул Карлик, — Почти целое мороженое. Покупай теперь!
Сержант Вилли вывернул ему руки назад и подтолкнул вперед, но Карлик ловко вывернулся. Все думали, что он бросится в бега, но Карлик поднял свое мороженое, начал пальцем счищать с него пыль, попробовал даже лизнуть, но подтаявшее мороженое представляло теперь собой липкую грязную жижу в мятом вафельном стаканчике, и Карлик отшвырнул его в сторону.
— Вот покупай теперь мне мороженое! — капризно потребовал он от сержанта, — Покупай!
— Ах ты, маленький потаскун, — продолжал играть наручниками Вилли, — Дай-ка свои ручонки.
Но пухленькие детские ручки Карлика выскальзывали из рассчитанных на взрослого громилу наручников. Публика хохотала, обрадовавшись новому развлечению.
Тут же возле эстрады закипал еще один скандальчик. Пауль Гендель Второй не мог понять, за что его собираются опять вести в отделение.
— За срыв концерта и оскорбление девственниц, — пояснял полковник.
Гендель пробовал доказать, что оскорблений с его стороны не было. Но полицейский бесцеремонно подталкивал музыканта и его пеликана по направлению к участку. Вышедший из себя Гендель кричал уже своим почитателям:
— Я скорее буду уважать последнюю шлюху, нежели эти создания с запечатанными утробами, в которых никогда не возникала и не возникнет жизнь! Зачем Господь создал женщину? Чтобы в муках рожала детей! Девственность — это преступление! Из-за таких, как вы, может прекратиться род человеческий! Нужно ввести в мировую Конституцию статью — после тридцати лет лишать девственности принудительно! Я, бродячий музыкант, призываю всех женщин жить полной жизнью — дарить любовь, быть матерью и хозяйкой дома!