Он подходит ко мне, хватает за руки, смотрит прямо в лицо. Ужасный, противный! Ненавижу!
— Правду, дура ты. Правду!
— Уходи немедленно! Я тебя видеть не хочу!
— Ну уже нет, — он противно усмехается и мне становится еще страшнее. — Я трахну тебя, а потом уйду. Надо как-то отрабатывать два потраченных вечера впустую.
Глава 11. Кира
Я совершенно точно не собираюсь становиться жертвой этого тупого психа и отдавать ему свой первый секс. Я до ужаса сильно боюсь насилия в любых его проявлениях, от новостей о таком у меня сводит все органы от страха. Дома меня воспитывали в тепличных условиях, как девочку-принцессу, и несмотря на то, что я и правда слабая принцесса, сейчас я готова бороться до конца.
Именно поэтому я не даю своему страху сожрать себя, уверенно бью коленом Мише между ног, и когда он сгибается пополам, не нахожу ничего лучше, кроме как выбежать из студии и закрыть его на ключ, который как всегда лежал у меня в кармане.
— А ну выпусти меня! — кричит Миша. Я слышу громкие шаги, а потом два сильных стука в дверь.
И… и вот в эту секунду меня прорывает…
Дверь он вряд ли выбьет — она крепкая с хорошим замком. В окно тоже не выйдет — высоко. Он не выберется, но вот вопрос: кто из нас все-таки в ловушке?
Слезы застилают глаза, голова начинает кружиться, тошнота вместе с горьким комом подходит к горлу и я взрываюсь, начиная громко и горько плакать.
Это всё было очень быстро, не знаю, кажется, с момента, как Миша открыл дверь в студию и до того, как я его там закрыла прошло не больше двух минут, но от этого почему-то совсем не легче.
Наоборот.
Сначала я держала себя в руках, а теперь, когда оказалась в сомнительной безопасности, не могу собрать себя в кучу. Сжимаю в руке ключ до острой боли в ладони и реву так сильно, что в горле становится дико больно.
Миша кричит, злится, колотит по двери руками и ногами, обещает добраться до меня и сделать все, что я заслужила, но я толком не слышу его слов из-за собственных рыданий.
Только обрывки фраз и какие-то звуки, что-то падает, разбивается, мне так страшно! Руки дрожат и я просто не понимаю, что мне делать.
Закрыть его и просто уйти? А как идти, когда ноги не держат? Да и оставить его тут как-то… Не знаю. Я просто ничего не понимаю!
Просто плачу и не могу собрать ни единой мысли, прислоняюсь к стене и закрываю руками рот, чтобы не кричать слишком сильно. В здании наверняка еще есть люди, да и Мише знать, в каком я состоянии, лучше не стоит.
А потом… Я вздрагиваю, потому что звонит телефон. Телефон! Я же могу позвонить! От шока и страха не смогла сообразить ничего. Достаю его из кармана, на экране имя Демьяна и я понимаю, что это лучший вариант! Осталось только надеяться, что он не обижен на меня и захочет помочь.
Беру трубку, но голос оттуда Данияра, а не Демы.
— Ты где? — сразу спрашивает он, и из моего рта вырывается громкий всхлип. — Э-эй, хулиганье, ты где? Ты плачешь?
Его голос обеспокоенный, он еще пару раз повторяет эти фразы, и мне приходится сделать глубокий вздох, чтобы просто начать говорить.
— Я… я, — заикаюсь, пытаясь выговорить хоть слово. — Заберите меня.
Выговариваю, и начинаю плакать еще сильнее, моля их обоих, чтобы увезли меня домой.
— Где ты? — стальным тоном, злым. Отвечаю, что на студии, и он бросает трубку, говоря напоследок: — Пару минут.
И все эти долгие, ужасно долгие несколько минут становятся диким ожиданием. Я все еще не могу собрать себя в кучу и перестать плакать, мне дико холодно от этого страха, трясет, словно я на электрическом стуле.
За дверью все еще дико жуткие звуки и угрозы Миши. Он словно не в себе. Я никогда и представить не могла, что тот улыбчивый паренек может быть вот таким! Как обманчива внешность… Миша вот всегда казался островком спокойствия и человеком, который может поднять настроение даже в самый хмурый день. А в итоге?
И парни… Я боялась их в начале, они огромные, пугающие оба, одним ударом могут вырубить, я уверена. А… а хватило двух слов, чтобы они сорвались с места и поехали мне на помощь.
Как раз в этот момент слышу два голоса снизу. Они не знают, на каком этаже студия, забежали в задние и зовут меня.
В миг оживаю, подлетаю к лестничным пролетам и зову их сквозь слезы, сообщая, что я на восьмом.
Им хватает пары секунд, словно они не бегут, а просто пролетают над ступенями. Меня колотит, я не могу найти силы чтобы успокоиться, и когда вижу их и понимаю, что в безопасности, начинаю плакать еще сильнее, но при этом наконец-то расслабляю плечи… Так странно всё это.
Я оказываюсь в объятиях сразу же, Демьян прижимает меня к себе, укладывая голову на грудь. А мне внезапно хочется уделить время двоим! Потому что они оба тут, оба приехали, сорвались, и оба должны получить от меня благодарность. Именно поэтому я тяну руку Данияру и переплетаю пальцы с его.
Чувствую, как колотится сердце Демьяна, вижу злость на лице Дана. Они слышат, что происходят за дверью и явно ждут объяснений, но терпеливо ожидают, пока я успокоюсь.
— Мы гуляли, — начинаю я, все еще прерываясь на всхлипы после истерики. — Он вел себя как идиот, я сказала, что хочу уйти. Он проводил меня до студии, я ушла. А потом ворвался в кабинет, схватил за руки и пообещал, что…
— Чш-ш-ш, — в один голос говорят мужчины. Один поглаживает по голове, другой — водит пальцем по запястью, вызывая легкую щекотку. — Что сделал?
— Ничего. Я вырвалась, заперла его там, не знала, что еще придумать. Но испугалась жутко, и не знаю, что делать теперь…
— Я знаю, — говорит Дан. Его голос сквозит уверенностью, сталью, злостью. Даже у меня мурашки от его тона. — Ключи, — говорит он, и я не пытаюсь даже ему перечить. Отдаю ключ, который оставил следы на моей ладони от того, как я сильно его сжимала.
Мужчины действую слаженно. Дан подходит к двери, а Дема тем временем меня оттуда как раз отводит. Он прижимает меня ближе к себе и предусмотрительно закрывает мне уши руками, целуя в макушку.
Что он не хочет, чтобы я слышала? Мне страшно.
— Он его не убьет? — задаю логичный вопрос. Не могу не спросить. Какими бы они прекрасными ни были, я не смогу оставаться в квартире после такого.
— Нет, — говорит Дема и его голос звучит словно под толщей воды из-за закрытых ушей. — Он спортсмен, а не убийца. Просто проучит, объяснит, что обижать маленьких девочек нехорошо.
— Покалечит?
— Инвалидом не оставит, не волнуйся. Этот урод к тебе больше не подойдет не потому что не сможет ходить. А потому что ему доходчиво объяснят. Всё хорошо.
И я верю! Стараюсь верить, и… хочу верить.
Прижимаюсь ближе и напеваю про себя какую-то детскую песенку, просто чтобы абстрагироваться от всего. Всё хорошо. Что бы ни было — всё хорошо. Эти двое меня точно в обиду не дадут. Вот где работает фраза “как за каменной стеной”. Во всех смыслах.
— Хулиганка, повернись, — слышу голос Дана, а затем грубое Демы:
— Не надо!
— Надо! — перечит Дан, и я решаю послушать его. Поворачиваюсь и вздрагиваю. Дан стоит в паре метров от нас, и… и держит за шкирку, как нашкодившего котенка, Мишу. Правда у Миши разбит нос и из-за этого вся нижняя часть лица в крови. Он пытается придерживать его рукой, но толку в этом мало. Это… немного противно. Я всегда против драк и избиений, но, честности ради, сейчас мне его даже не жалко.
— Дан, нахера?!
— Мудак должен знать, что перед девочками надо извиняться, — отвечает Данияр, давая Мише такой звонкий подзатыльник, что даже у меня в ушах шумит от него. — Ну?!
— Прости меня, Кира, — говорит гнусавым от разбитого носа Миша, — я никогда так больше не буду.
— Еще! — рычит Дан, давая ему еще один подзатыльник. В какой-то момент это становится даже комичным.