Дан приглашает присесть на кровать, слушаюсь, сажусь, и мужчины устраиваются по обе стороны от меня. Со стороны наверное это выглядит очень смешно: два огромных мужика и я между ними, которую даже толком не видно.
— Говори, — начинает Дема, — всю ту чушь, что ты себе придумала.
— И ничего не чушь! — пытаюсь протестовать.
— Херня редкостная, хулиганка, — поддакивает Дан. — Рассказывай давай все, проблему решать будем.
Ну.. и я рассказываю. Делаю глубокий вдох и все как на духу вываливаю на этих двух огромных лбов. Всё, что тревожит, все, что пугает, что радует и приносит удовольствие — тоже.
Ничего не утаиваю, свои чувства высказываю, и эмоции тоже. Рассказываю о страхах и о том, как мне тяжело понять их намерения, и то, что их двое и меня это немного из стороны в сторону бросает — тоже рассказываю.
Не знаю, сколько времени я болтаю без остановки, но по ощущениям — целую вечность! Мужчины слушают и не перебивают, а после того, как я заканчиваю свой монолог — молчат еще около минуты.
И первый начинает Дан.
— То, что никто не ревнует — херня. Я пиздец психую, когда он тебя трогает. Просто понимаю, что права не имею, поэтому терплю. Только ради тебя, прошу заметить.
— Что?...
— Ну я так-то тоже особого кайфа от того, что он клешни свои к тебе тянет, не получаю, — подтверждает Дема. — Но делать-то что? Ты девчонка свободная, имеешь право. Потом уж может разрешится как-то, а пока как есть.
— Вы серьезно это? — спрашиваю, не веря своим ушам. Я правда думала, что они считают меня легкодоступной девицей, которой можно пользоваться то одному, то второму, а тут… А тут вот оно что!
— Нет, блять, шутим сидим! Хулиганка, че за мусор в голове у тебя? Кто насыпал? Покажи пальцем, я ему зубы выбью.
— Да никто, я просто…
— Просто собралась от нас сваливать, как только появились первые недопонимания, это мы поняли, да, — посмеивается Демьян. — Кира, послушай. То, что тебе кажется странным в целом действительно немного странно. Но мы все втроем заложники обстоятельств, поэтому есть предложение забить на все предрассудки и просто наслаждаться жизнью.
— Забить?
— Ага, — улыбается Дан. Такой он хорошенький, когда не рычит!
— Ладно! — выдыхаю. Решаюсь. Как там? Забить и просто жить? Звучит заманчиво… Наверное, они правы и надо и правда так и попробовать. — Так и сделаю. Спасибо вам… Теперь можем идти завтракать? Вы, кажется, приглашали…
— Э-э-э, — возмущается Данияр, — а примирительные поцелуи?
— Дан… — поворачиваю голову к нему, смотрю сама не понимаю как. С осуждением? Вполне возможно. Какие поцелуи-то? Он в себе вообще, перед Демой такой предлагать? Кошмар…
Качаю головой, пытаясь его остановить, но тут случается что-то ненормальное!
Дема хватает меня за руку, разворачивает к себе и говорит:
— Целоваться надо! Согласен!
И впивается в мои губы…
Глава 22. Кира
Меня целуют. Причем довольно профессионально и вкусно. Я уже целовалась с Демьяном, и в целом могу сказать, что он всегда целуется так: жестко, напирая, покусывая губы и сражаясь языками.
Дема и правда напирает, а я не могу оттолкнуть его, хотя меня невыносимо смущает присутствие в комнате Данияра. В комнате? Да он сидит рядом! И это правда сводит меня с ума. Мне кажется, что случится что-то плохое, потому что, ну… Происходящее точно не нормально, и хоть сами мужчины пять минут назад предлагали мне на все забить и просто жить — так быстро у меня не получается.
Поэтому я все-таки нахожу в себе силы и с громким звуком разлепляю наши губы, но…
Но не успеваю я сделать спасительный вдох и отчитать Дему за такое поведение, как меня разворачиваюсь за плечи и я оказываюсь втянута в новый поцелуй.
Такой же головокружительный и сумасшедший, но совершенно другой! Он мягкий, почти нежный, такой, как всегда у Данияра. Он с виду такой огромный медведь, а целуется так аккуратно… И в целом во всех физических контактах он сильно мягче, и это просто удивительно!
Под этими мыслями и губами его проворными таю и забываюсь на пару минут, и только когда он неожиданно переходит поцелуями на мою шею — оживаю.
Отстраняюсь, делаю глубокий вдох, боюсь даже пошевелиться лишний раз. Смотрю на него обезумевшими глазами и с немым вопросом, потому вслух произнести ничего не могу, губы не слушаются.
Мне хочется вскочить и накричать на них двоих, спросить, что происходит и какого хрена они творят, но ноги отказываются куда-либо идти, а губы двигаться для разговора. Поэтому я просто в ужасе смотрю на Дана и вздрагиваю, когда Демьян прислоняется ко мне со спины.
Что за…
Он оставляет крохотный поцелуй на мочке уха, и я чувствую, как мурашки вместе с дрожью начинают подниматься от ног и разбегаться по всему телу.
Я ничего не понимаю, правда. Это безумие, и я точно безумна в нем сейчас.
Один смотрит так, что кожа пылает, другой целует и трогает, заставляя вздрагивать.
Минуту назад шла речь о ревности, сейчас им как, нормально?
— Дем, не кажется тебе, что нашу хулиганку надо бы расслабить? — спрашивает Дан, глядя через мое плечо на своего друга. Словно меня тут не существует. Словно я для них просто шутка какая-то, которую вот так можно спокойно игнорировать. Хотя едва ли я могу назвать их поведение игнором, конечно…
— Вдвоем? — задает логичный вопрос Дема, от которого у меня кровь в жилах стынет.
— А ты согласишься на кого-то одного?
— Если только на меня. Как и ты, прав?
— Прав.
— Я прошу прощения… — прокашливаюсь и все-таки нахожу в себе силы на пару слов. — Я вам не мешаю? Не лишняя тут?
— Наоборот, хулиганка, — говорит Дан и внезапно приближается ко мне, касаясь своим носом моего. — Тут, кажется, вообще нет лишних.
— В каком это смысле? — спрашиваю, голос хрипит ужасно, прокашливаюсь еще раз, но мне, кажется, уже ничего не поможет. А они молчат. Назло, специально, добивая меня уже до самого конца. Знают, что мне сложно и жутко неловко сейчас и просто переглядываются и улыбаются почему-то.
А я даже думать не хочу, по какой причине.
— Дело в том, — наконец-то говорит Дема. Прямо мне на ухо, опаляя горячим дыханием и при этом проворными руками сжимая мою талию. — Что я тебя очень хочу.
— Да. И еще в том, что я тебя тоже очень хочу, — поддакивает Дан и оставляет аккуратный поцелуй на моих губах. — Получается, мы хотим тебя оба. А позволять делать это кому-то одному из нас не хотим. Так уж вышло.
— И что вы предлагаете? — спрашиваю, хотя я прекрасно понимаю, что! Просто… ну, я думаю, может это я дура такая все себе придумала? И у них есть какой-то другой план? Потому что иначе я не знаю…
— Мы предлагаем провести тебе самую незабываемую ночь с нами двумя. Раз уж так вышло, что ты нам обоим нравишься, то…
— Сейчас не ночь, — говорю им, и прикусываю язык. Вот дура…
— А тебе уже не терпится? — посмеивается Дан. — Да, крошка, сейчас не ночь, к сожалению, и у нас есть кое-какие дела. Поэтому наше предложение ты услышала, теперь выбор только за тобой. А теперь завтракать!
И он просто встает. И спокойно выходит из комнаты, точно как и его друг.
А я? А что после всего этого делать мне?!
Я пытаюсь собрать себя по кусочкам после того, как они выходят из комнаты. Я понимаю, что они играют со мной и руководят так, как им хочется, а мои правила игры даже не вступают в бой. Они профессионально выбрасывают их за борт и чувствуют себя при этом отлично.
А что, если бы я не была такой серой мышью? Что тогда делали бы они?
Конечно, измениться до неузнаваемости у меня не получится, но нужно хотя бы пытаться переступать через себя! А не идти на поводу у двух огромных мужиков.