— Привет.
— П-привет, — заикаюсь, облизываю губы, пробуя остатки нашего поцелуя на вкус.
И Дема спокойно отходит от меня, словно подойти поздороваться ко мне с поцелуем – это просто и правильно. Я стою и замираю, не понимаю вообще ничего, потом почему-то киваю сама себе и бегу в комнату, чтобы замереть на месте и там.
Дан в моей спальне, открывает окна на балконе. Хозяйничает, как в своих владениях, словно я давала ему на это добро. Хотя, что-то мне подсказывает, что мое разрешение ему не то чтобы и нужно.
— О, привет, хулиганка, — говорит Дан, поворачиваясь ко мне. Его лицо выглядит уже гораздо лучше, а широкая улыбка больше не дарит капельки крови от лопнувших ранок. — Открыл окно, чтобы тебе свежий воздух сюда зашел. Как себя чувствуешь?
Он спрашивает так искренне, что я снова отчего-то краснею. Дан оказывается более чувственным, чем Дема, хотя казалось изначально сильно наоборот. В то время как Дема — напорист и страстен, хотя я тоже думала, что будет иначе.
— Всё хорошо, спасибо, — киваю ему и внезапно ощущаю необходимость поцеловать его! Сама! Потому что словно я предаю его, когда Дему целую, а его нет. Моделирую в голове ситуацию, что было бы, если бы этим утром Дан поцеловал меня первым?
Я бы совершенно точно захотела бы поцеловать Дему.
И, кажется, это очередной виток моего сумасшествия…
Именно поэтому я подхожу к Дану, приподнимаюсь на носочки, обнимаю его за шею и сразу целую. Нежно и чувственно, краснея от того, как горячие ладони наглеца сразу же опускаются на мои ягодицы, бесцеремонно приподнимая край полотенца.
У меня мурашки по коже бегут от всего этого. Утро просто сумасшедшее.
И если секс ночью мне казался чем-то… Ужасно интимным, личным! То эти поцелуи, признаться честно, гораздо интимнее. И мне это очень-очень нравится…
Глава 25. Кира
Они сказали, что мне надо собираться и свалили из моей комнаты, а я просто сижу столбиком на кровати и не понимаю, что происходит.
Куда мне надо собираться и, самое главное, зачем?!
Я все еще не могу отойти от шока прошедшей ночи и этого утра, наполненного поцелуев, а они какие-то очень активные. Уже куда-то съездили, что-то сделали, меня тащат куда-то.
Надеюсь, не на свидание! Потому что я пока не очень представляю, как буду чувствовать себя на людях с ними двумя… Не объяснять же всем вокруг, что я свободная девушка и могу выбирать…
Свободная ли?! Теперь вопрос как никогда актуален. А если и занята, то кем?
Боже, вот почему я такое горе, а? Никогда и ничего не бывает в моей жизни нормально. Вечно все через одно место, как издевательство какое-то, вот честное слово. Даже парня не смогла нормально найти! Застряла в квартире с двумя неандертальцами, и… и чувствую, что от них обоих начинаю таять.
А это плохой знак! Это очень плохой знак!
Надо брать себя в руки и собираться, хотя, если честно, слова о том, что мы куда-то едем все еще не вселяют в меня много доверия.
Я вообще людям доверять не привыкла, мне сложно! А парням особенно… Всё еще не могу принять тот факт, что я всегда была никому не интересной девушкой, а теперь живу с двумя мужчинами, которые обращаются со мной так, словно я самая дорогая для них принцесса. Как это так? Почему мир так резко перевернулся? Такое бывает-то вообще? Или мне все это кажется?
Только подхожу к шкафу, как звонит телефон. На экране “мама”. Ой…
Почему-то становится очень неловко, и я медлю, прежде чем взять трубку. Краснею даже! Потому что не болтала с мамой как раз все это время, что живу в новой квартире. И она не знает совсем ничего!
Не то чтобы я ей собиралась рассказывать, конечно, что тут со мной происходит, просто… Не знаю, неловко и все.
— Да, мам, — беру трубку, возвращаясь на кровать. Сборы придется немного отложить, видимо, разговоры с мамой у нас всегда затяжные.
— Кира, привет! Давно не звонила, я волнуюсь. Всё хорошо у тебя?
Ой, мам… Знала бы ты какое у меня сейчас “хорошо”, с ума бы сошла.
Чтобы не взболтнуть лишнего, я вообще не говорю о том, что снимаю квартиру не одна. Если скажу маму, что у меня в соседях два мужчины, да еще и каких, она в панике приедет сюда сегодня же. А вот этого мне точно-точно не надо.
Поэтому умалчиваю добрую половину адекватной правды, а о другой конечно и думать в разговоре с мамой боюсь. И мы, как и ожидалось, разговариваем очень долго, и минут через сорок, наверное, когда я слушаю историю про мамину соседку, которая в очередной раз ушла от своего мужа, дверь в мою комнату открывается и Дан говорит:
— Хулиганка, ты не готова еще? Поднимай задницу свою и давай на выход, время поджимает уже, — говорит он громко, и я застываю прямо с телефоном у уха.
У-упс…
— Дочь? А это там кто? — спрашивает мама. Голос сразу настороженный. Мама тоже не привыкла к тому, чтобы я общалась с парнями. Их не было в моей жизни, у мамы не было необходимости волноваться о том, что я рано соберусь замуж или забеременею, чего доброго, до окончания универа.
И тут, даже несмотря на то, что она молчит я точно слышу, как тяжело она дышит. Дан, блин! Еще и такие фразочки выдал…
Смотрю на него строго, как только могу, и он, кажется, понимает, что сказал что-то лишнее, потому что поджимает губы и немного раскаивается. Это смешно выглядит. Занимает половину комнаты и раскаивается.
— Мам, не волнуйся, это мой друг. Мы собирались погулять, а я с тобой по телефону зависла вот, — вру маме, хотя, не то чтобы очень и вру…
Не знаю! Но судя по всему, мама не особо верит. Потому что говорит сразу же:
— Друг? Кира, что еще за друзья такие? Почему он у тебя дома? Он хороший мальчик? Кира, я волнуюсь! У тебя никогда не было парней друзей!
— Мам, всё! Это мой парень, ладно? Успокойся. Парень, с которым мы давно вместе, можешь не волноваться, — выпаливаю на одном дыхании, и даже взгляд на Дана боюсь поднять, чтобы не увидеть в его глазах разочарования.
А что мне было делать-то? Мне срочно надо было успокоить маму! Потому что парень, с которым мы давно вместе звучит сильно надежнее, чем какой-то там новоиспеченный друг, как по мне.
И, видимо, мама считает ровно так же, потому что успокаивается. Правда еще пару минут выносит мозг по поводу того, что я молчала, не познакомила, не показала и все прочее. Но потом успокаивается и заканчивает разговор, разрешая мне таки пойти и погулять.
Бросаю трубку и понимаю, что Дан все еще стоит в дверях моей комнаты. Как неловко-то, господибоже!
Встаю, подхожу к нему ближе, задираю голову, потому что иначе в глаза этому дылде просто невозможно посмотреть, и спрашиваю:
— Ты не злишься? У меня не было выбора.
— На что злиться, хулиганье? На то, что я твой парень? Мне нравится. Давай Дему обрадуем? — говорит он нагловато и улыбается краешком губ. Вот дурак!
— Нет, Деме мы ничего говорить не будем, потому что я придумала это, чтобы успокоить маму.
— Ножом по сердцу, — говорит он, актер, блин. Кулаком себе по груди в район сердца бьет и морщится, словно и правда больно ему. — Ты разбила его сейчас. На твоей совести. Ночью приду к тебе, потребую склеивать.
— Каким это образом? — спрашиваю, чувствуя, как сразу же сбивается дыхание. Потому что слышать слова о ночи от этих мужчин теперь стало как-то необъяснимо жарко! Мне хочется умыться ледяной водой, чтобы остыть, потому что я уже в красках начинаю представлять, как там мне придется склеивать его сердце.
— Вы готовы? – спрашивает Дема, выходя из комнаты. Красивый, как черт! И второй такой же. И я тут… Такой себе экземпляр, конечно. Хотя рядом с ними словно и комплексы исчезают. Чувствую себя сильно увереннее.
— Переоденусь только, — говорю им и убегаю в комнату, закрывая дверь прямо у Дана перед носом. Потому что что-то подсказывает мне, что если я его впущу следом за собой и начну при нем переодеваться, мы вообще сегодня никуда не пойдем.