— А вчерашней сладкой девочки вам разве не хватило? — отвечаю ему остатками хоть какой-то адекватности, нагло толкаю руками в болючие ребра, чтобы он отступил, и вырываюсь из плена как раз на нужном нам этаже.
— Засранка, — посмеивается он болезненно мне в спину.
Стараюсь не обращать внимания на него, дергаю дверь, она оказывается открыта. Фурией влетаю в квартиру и сразу е попадаю в плен других рук. Не менее сильных, не менее горячих, и не менее когда-то любимых мной.
Чёрт…
Все спланировали, всё!
А зачем вот я им сейчас? И ведут себя так нагло, словно вчера тут не было другой бабы, которая трогала их, совершенно не тонко намекала, и… И осталась тут с ними, когда я ушла. Это, кстати, самое ужасное из списка.
— И ты отпусти! — ругаюсь, пытаясь вырваться, но только Дема держит крепко, обнимая меня и прижимая мои руки по швам. Никак не вырваться! — Быстро, сказала, пустил!
— Дем, аккуратнее, у нашей хулиганки бешенство сегодня, — говорит Дан, входя следом в квартиру.
А я так и стою прижатая к Деме, лицом к… груди. Да, он высокий очень, лицом к лицу тут не катит.
И с ним мне точно так же было сотню раз хорошо, горячо и страстно. И сразу все-все-все наши моменты вспоминаются, и на глазах слезы подкатывают, потому что не думала я, что финал этой истории будет именно таким некрасивым и очень болезненным.
И, что признаться, я не думала, что он будет таким скорым.
— А у вас что? Приступ неандертальничества?! — психую.
— Кого? — смеются они одновременно.
Да, такого слова нет, но иначе и не описать!
— Того! Вы ведете себя как первобытные! Хватаете, тащите куда-то, увозите, опять хватаете!
— Так ты бегаешь от нас, найти не можем, как не держать?
— А как не бегать, когда вы так нагло притащили сюда другую бабу, пока я должна была быть в универе? Развлеклись, да? Не потянули такую красотку, меня вернуть решили? Попроще нашли себе, да?
Кричу все, что на душе, все, что тревожило эти сутки. И понимаю, что говорю это все сквозь слезы. Плачу! Реву по-настоящему, как дурочка и маленькая запутавшаяся девочка.
И к концу тирады мне даже сказать уже нечего, а слез все еще очень и очень много. И меня куда-то несут, что-то говорят, и я оказываюсь на кровати в своей комнате в кольце из четырех рук. Дан обнимает меня со спины, поглаживая по голове, а Дема лежит рядом и стирает слезы со щек, что-то шепчет, смотрит.
Ну вот и как они могли так со мной поступить, а? Как могли?
Глава 36. Кира
Мыслей в голове очень много, одна перебивает другую, соединяясь с третьей и в итоге сливаясь просто в один сплошной ком из чего-то неразборчивого.
Все, что чувствую сейчас — это руки. Много рук. Они везде. Гладят, касаются, сжимают, греют, успокаивают и даже дарят надежду на лучшее.
А слезы сами собой катятся, наверное, это просто выливается так пережитый стресс, потому что… Ну, его ведь много было. Даже сожительство с двумя мужчинами и первый секс с ними же — тот еще стресс.
И поэтому я просто плачу, плачу, плачу… Они не говорят ничего, только гладят и стирают слезы со щек, а я то сильнее реву, то наконец-то почти успокаиваюсь. Не знаю даже, сколько времени проходит, кажется, я даже отключаюсь минут на пятнадцать и успеваю подремать в этом крепком и теплом кольце рук. Наконец-то успокаиваюсь совершенно и теперь в голове и в душе спокойно и пусто. Тихо-тихо совсем, даже страшно эту тишину нарушать. Но…
Придется.
Ситуация такова, что нужно все обсудить. Парни вели себя так, словно они ни в чем не виноваты, но я за время жизни с ними не могла бы сказать, что они настолько уж бессовестные. Бестактные — да, но никогда настоящего свинства за ними замечено не было.
Поэтому, я набираю в грудь побольше воздуха и решаюсь. Надо! Как бы больно потом ни было, все равно надо. Это как с эпиляцией воском. Главное решиться и оторвать. Больно и страшно, а потом легко и, кажется, что совсем и не было больно.
— Кто та девушка? — спрашиваю наконец. Голос охрипший, прокашливаюсь. Так и лежу на боку, тупо смотря в стену. Из меня словно выкачали все эмоции, докатилась.
— Рекламный агент, — отвечает Дема. — Хотела предложить Дану сняться в рекламе за хорошие бабки.
А декольте у нее было совсем не для рабочих вопросов.
— А я слышала и видела, как вы общались. Она… трогала вас. А еще звала в спальню.
— Ну, хулиганка, мало ли, что она там звала, — отвечает Дан. — То, что она ведет себя как шалава, нас никак не касается. Разговор был сугубо рабочим, общались по рекламе.
— И до чего договорились? — фыркаю я. Не верится мне пока особо.
— Ни до чего, — говорят одновременно и Дан продолжает, — она хотела рекламу спортпита компании, в которой работает, но я чекнул состав, там одна химоза. Я против такого, рекламить не буду. Вот она и пыталась уговорить нас все-таки взять рекламу.
— Интересные нынче методы у рекламщиков, — снова фыркаю. Я совершенно ничего не могу с собой поделать! Не могу и все. Ревную жутко, как дурочка, и… и наверное хочу от них какие-то важные слова услышать, а они не произносят. И от этого тоже обидно становится. Хотя я умом понимаю, что лучше бы им и правда молчать, а еще лучше — кому-то из нас уйти. Мне или им двоим.
— Кира, — рычит Дема, — хватит на нас дуться. У нас с ней ничего не было ни вместе, ни по отдельности. Оправдываться как дети тоже не собираемся но почему ты не веришь?
Почему я не верю? А потому что я тоже изначально просто соседкой была, блин! Просто соседкой, а не прошло и недели толком, как… Ясно что “как” в общем-то. Поэтому, доверия и нет. Вдруг в их руках каждая такая вот дурочка, как я?
— Все хорошо, — вру им. — Я вам верю.
— Вот и отлично, — отзывается Дан. — Мы это… вообще-то хотели поговорить. Серьезно.
И тон его тоже серьезный, мне становится страшно сразу же. Все-таки не так просто все, да? Очевидно…
— Что случилось?
— У нас в новостройках есть квартиры, тут мы временно, пока там ремонт, и… Ремонт окончен. Пока съезжать, и, кажется, тебе пора сделать выбор, хулиганка. С кем из нас ты останешься?
Что…
О боже. Мое сердце тут же тормозит и отказывается биться.
Во-первых, я в целом не ожидала что мне будет предоставлен такой выбор. Потому что, я до сих пор считаю, что не в их вкусе и скорее просто какое-то развлечение на какое-то время.
Во-вторых… а как выбрать? Как они себе вообще это представляют?
Они изначально мне выбора не оставили, когда оба стали приставать и даже дали нашим отношениям статус трио, в который я почти поверила. А теперь “выбирай, Кира. Нужно оставить кого-то одного”.
И, что самое страшное, я не боюсь обидеть кого-то из мужчин. Я уверена, что с такой внешностью и умениями они долго одни не останутся. А вот я… Я очень боюсь выбрать одного, а второму все равно отдать часть своей души и сердца. И что делать? До конца жизни неполноценной быть?
Не хочу я так. Это больно. И сейчас делать выбор я тоже не хочу.
Точнее… я в целом не буду ничего выбирать. Слишком долго и часто думала обо всем. Дан и Дема – это круто приключение, жаль только, что временное. Это как курортный роман, который рано или поздно заканчивается, но ты все равно будешь помнить его всю жизнь. И я буду, обещаю.
И, наверное, немного эгоистично, но я очень хочу сделать этот роман еще более ярким. А последний день — запоминающимся. Утром уйду. Или дождусь, пока уйдут они. И не рассказываю пока ничего, я просто…
Я просто до дрожи на кончиках пальцев хочу снова ощутить себя нужной и желанной, любимой и красивой. Такой, какой ощущаю только в этих крепких руках.
— А можно я сделаю выбор немножко позже? — спрашиваю у них, на самом деле уже давно сделав выбор. Мужчины кивают, не понимают, что происходит. — Возьмите меня оба… В последний раз.