Девушка стояла долго и вскоре уже не могла отдать себе отчет, сколько именно. Она боялась шевельнуться: страх буквально сковал все ее тело. И почти решила, что будет стоять, пока не рухнет от изнеможения или пока не забрезжит рассвет.
Тут она увидела машину.
Габаритные огни давали мало света, но по сравнению с кромешной тьмой, какая, наверное, бывает в шахте, этот свет показался ей едва ли не дневным. Оказалось, что она стояла посреди улицы, и Маргарет поспешила к тротуару, чтобы ее не сшибла машина. Площадь выглядела смутно знакомой. Машина проехала мимо и свернула за угол, девушка побежала за ней следом, надеясь зацепиться взглядом за какую-нибудь достопримечательность, которая подсказала бы ей, где она находится. Добежав до угла, Маргарет увидела машину в конце узкой короткой улицы с маленькими магазинчиками, один из них оказался галантерейным, в который часто заглядывала мать, и девушка поняла, что находится в нескольких ярдах от Марбл-Арч.
Она готова была разрыдаться от облегчения.
На следующем углу Маргарет подождала, когда проедет еще одна машина и высветит ей дорогу, и через несколько шагов достигла района Мэйфер.
Несколько минут спустя она оказалась у входа в отель «Кларидж». Окна в нем были, разумеется, затемнены, но Маргарет увидела дверь и подумала: не войти ли?
На номер у нее, видимо, денег не хватит, но она припомнила, что люди обычно расплачиваются при отъезде. Маргарет могла бы снять номер на пару дней, завтра утром уйти, как бы собираясь вечером вернуться, завербоваться в ВТС, а потом позвонить в отель и сказать, чтобы счет направили отцовскому адвокату.
Она вобрала в себя воздух и толкнула дверь.
Как в большинстве общественных зданий, открытых и ночью, в отеле была двойная дверь, и вход представлял собой нечто вроде шлюза: люди могли входить и выходить так, что внутренний свет не пробивался на улицу. Наружная дверь захлопнулась за ее спиной, она распахнула вторую дверь и оказалась в залитом благодатным светом холле. Громадная тяжесть спала с ее души. Тут шла нормальная жизнь, уличный кошмар остался позади.
Ночной портье подремывал за стойкой. Маргарет кашлянула, разбудив его, он вздрогнул и сконфуженно посмотрел на нее.
– Мне нужен номер, – сказала Маргарет.
– В такой час? – удивился портье.
– Введение светомаскировки застало меня на улице. Я не могу добраться до дома, – объяснила Маргарет.
Портье, стряхнув сонное оцепенение, пришел в себя.
– Вы без багажа?
– Багажа? – растерянно переспросила Маргарет, но тут же придумала объяснение: – Разумеется, багажа у меня нет, я же не рассчитывала оказаться в такой ситуации.
Портье разглядывал ее с любопытством. Конечно, подумала Маргарет, он ей не может отказать. Портье проглотил слюну, потер лицо и сделал вид, что сверяется с книгой записей. Чего он тянет? Наконец портье захлопнул книгу и сказал:
– Свободных номеров нет.
– Но хоть что-нибудь у вас есть?
– Уж не подрались ли вы со своим папочкой? – спросил он, подмигнув.
Маргарет не верила своим ушам.
– Я не могу добраться до дому, – повторила она, сочтя, что портье просто ее не понял.
– Ничем не могу помочь, – объявил на вид совсем молодой человек и, как ему казалось, пошутил: – Все претензии к Гитлеру.
– Где ваш управляющий?
– До шести утра я здесь главный, – оскорбился портье.
Маргарет оглянулась.
– До рассвета я могу посидеть в холле, – сказала она устало.
– Это невозможно! – испуганно вскричал портье. – Молодая девушка, одна, без багажа, проводит ночь в холле гостиницы? Да меня за это выставят с работы.
– Я вам не молодая девушка! – рассердилась она. – Я леди Маргарет Оксенфорд. – Ей претило пользоваться своим титулом, но она была близка к отчаянию.
Ее слова не возымели никакого эффекта. Портье нагло посмотрел на нее.
– В самом деле?
Маргарет хотела на него накричать, но увидела вдруг свое отражение в стеклянной двери и поняла, что у нее синяк под глазом. В довершение всего – грязные руки и порванное платье. Она вспомнила, как столкнулась с почтовой тумбой, как сидела на полу вагона. Стоит ли удивляться, что этот тип не хочет дать ей номер!
– Но вы не можете выгнать меня на улицу в такую темноту!
– Мне не остается ничего другого.
Маргарет попыталась представить себе, что сделает портье, если она все же присядет и откажется уходить. Ее подмывало именно так и поступить: Маргарет выбилась из сил, ноги отказывались идти. Но она столько уже пережила, что не чувствовала себя способной настоять на своем. Тем более в такой поздний час, когда никто не придет ей на помощь: кто знает, как поведет себя этот человек, если она даст ему повод пустить в ход руки…