Эвелин торопливо положила ребенка рядом с собой и тщательно задернула полог.
Все погрузилось во тьму.
Кейтлин захныкала.
- Ни звука, дорогая. Разве ты не знаешь, что ты - бабушкина любимица? - ледяная рука, поглаживая, отвела волосы от лица Кейтлин, а холодные губы поцелуем коснулись ее лба.
- Ну, вот и все, прижмись ко мне поближе. И согрей старую бабушку…
Даже сейчас, почти тридцать лет спустя, женщину бросило в дрожь, и она скинула с себя бабулин шерстяной плед.
Омерзительная старуха с холодным взглядом, холодными руками и леденящими тайнами.
* * *
- Да, это та женщина. Она была здесь, - подтвердил Риду и Морисетт бармен после того, как тщательно рассмотрел черно-белую фотографию Кейтлин Бандо. Бармен, крепкий мужчина в рубашке-поло и слаксах, щеголял серьгой в ухе. Седые волосы, забранные в конский хвост, не скрывали должным образом определенно имевшуюся залысину.
Хотя полдень только миновал, «счастливый час» [4] закончился уже почти пятнадцать минут назад. «Трясина» уже практически опустела, если не считать свешивающиеся с потолка набитые чучела аллигаторов и белых цапель. Рядом с ними располагались бутафорские лягушки и сомы. Над барной стойкой зависло опрокинутое каноэ с веслами, на стенах пылились рыболовные сети и спасательные круги. В углу, за ударной установкой, спрятались пюпитр, усилители, кабели, микрофоны и высокие табуреты.
Двое завсегдатаев потягивали пиво, сидя около автоматов для игры в пинбол. И какой- то паренек, выглядящий явно моложе двадцати одного, старательно подметал пол возле прохода, ведущего к туалетам и запасному выходу.
- Я запомнил ее потому, что она заказала два напитка за раз. Не две порции одного напитка, как остальные. И отнесла их вон за тот столик, - указав на обтянутую кожей кабинку в окружении зеркал, он схватил полотенце и принялся протирать столешницу у стойки. - Для себя заказала «Космо» [5] и…мартини, вроде бы. Да, мартини. Сидела там и ждала кого-то…ну, я предположил, что кого-то…Сидела, потягивала свой коктейль, курила, иногда поглядывала на дверь или в зеркало…На самом деле, я не обращал на нее особого внимания - не до того было. А через некоторое время она ушла.
Рид посмотрел на кабинку:
- Вы не помните, когда она приехала?
Скривившись, бармен еще усерднее стал тереть круговыми движениями поверхность стойки:
- Дайте подумать. Мне кажется, после того, как оркестр появился на сцене, а это было в девять…может быть, даже после первого сета… точно не знаю. Как я уже сказал, здесь стало слишком оживленно... Но, по-моему, здесь она пробыла недолго. Не уверен, сколько точно…Нет, подождите, оркестр сделал перерыв в…должно быть, десять тридцать, ну, может, без пятнадцати одиннадцать. Это, по крайней мере, их обычное расписание.
- Она с кем-нибудь разговаривала?
- Не знаю. Хотя она выглядела этакой красоткой. Скорее всего к ней кто-нибудь приставал, но…Послушайте, я не слежу за такими вещами. Помню лишь, что, когда поднимал глаза, ловил ее отражение в зеркале. Она все сидела и курила сигарету. А потом я потерял ее из виду. Той ночью творилось какое-то безумие. В общем, как и всегда по вечерам в пятницу.
- Если вспомните что-нибудь еще, позвоните мне, - сказал Рид и протянул ему свою визитку.
Вместе с Морисетт они вышли наружу, на узкие улицы, освещенные ярким солнечным светом.
- Итак, она была здесь, - Морисетт открыла дверь полицейской машины.
- Недолго.
- Но у нее было достаточно времени, чтобы совершить убийство и вернуться.
- Похоже на то, - Сильвия скользнула за руль, пока Рид на пассажирском месте рядом с ней пристегивался ремнем безопасности.
- Дом Бандо не очень далеко отсюда. Давай засечем время, - предложил он, - и не гони сильно, ладно? Если только Кейтлин Бандо не пила еще и до этого, то после пары бокалов в ней должно было остаться достаточно здравого смысла, чтобы не желать ни встречи с полицией, ни какого- либо другого внимания к своей персоне. Так что к дому она бы поехала, соблюдая все скоростные ограничения. Потом выпила бы бокал, или два, с мужем, чтобы одурманить его.
- Или устроить ему анафилактический шок. Затем подсыпала ему джи-эйч-би, разрезала его запястья и со всех ног помчалась обратно, в бар. Чтобы быть уверенной в собственном алиби.
- М-да, - Рида она не убедила. Морисетт рванула с места, и он засек время. Каким-то образом ей все- таки удалось удержать скорость в заданных рамках и ни разу не проехать на желтый свет.
- Но, если она хотела использовать свое алиби, зачем тогда признаваться, что была в отключке и ничего не может вспомнить?
- Возможно, она могла не уложиться во временные рамки... Она что-то скрывает, - Морисетт маневрировала в потоке машин, словно принимала участие в воскресных гонках. И им потребовалось меньше двадцати минут, чтобы доехать до дома Бандо в исторической части города. – Ночью движение еще слабее. Так что она могла потратить на дорогу от двери до двери всего пятнадцать минут.
Она припарковалась на подъездной дорожке у дома Бандо. Рид внимательно посмотрел на желтую полицейскую ленту, которая все еще тянулась вдоль ограды из кованого железа. В одном месте она была разорвана. А в скором времени ее снимут совсем, в отличие от петли, затягивающейся на изящной шейке миссис Бандо. С каждой ложью этой особы веревка сжималась. Сильнее и сильнее.
- И что ты думаешь? – спросила Морисетт.
- Поскольку с нами она была не особенно откровенна, полагаю, пришло время получить постановление суда на забор образца ее крови.
- Как по мне, звучит великолепно. И, пока мы будет этим заниматься, можно заодно попросить ордер на обыск ее дома. Вдруг нам повезет, и мы сумеем найти орудие убийства.
* * *
Опираясь на ветхие перила веранды, Адам крутил в руках стакан со спиртным. С этого места арендованного им дома открывался хороший обзор на Вашингтон-Сквер, словно с высоты птичьего полета. Подступали сумерки, свет солнца тускнел с каждой секундой. Движение было небольшим: мимо проехало лишь несколько машин. Темнота была уже близко. А он ощущал себя полным дерьмом: врать Кейтлин оказалось сложнее, чем он себе представлял. Ему следует признаться ей, рассказать всю правду. Сейчас. Большой глоток спиртного, и он понял наконец, что же послужило причиной колебаний: все из-за того, что его влекло к ней. Что было глупо. И могло стоить ему лицензии, если он позволит ситуации выйти из-под контроля. Ему следует быть осторожным.
А все потому, что у него слишком долго не было женщины.
Нет. Это только половина правды. Слишком долго его не влекло к женщине. Вероятно, из-за его бывшей. Разве он когда-нибудь по-настоящему забывал о ней?
Может, наконец-то это случилось.
По крайней мере, он начал мечтать о ком-то еще.
«Если не учитывать, что эта «кто-то» - твоя пациентка».
- О, черт, - проворчал он, уставившись на площадь.
Держась за руки, под деревьями бродила какая-то парочка. Худой старичок сидел на скамейке, сложив руки на набалдашнике трости. На голове его красовалась федора [6], изогнутая с небрежным изяществом. А наверху резвились и прыгали две белки, проворно карабкаясь по ветвям и шелестя листвой.
Что там сказала Ребекка, когда звонила в последний раз?
- Ты не поверишь, какое открытие позволил мне сделать этот случай. Вот так-то, Адам! Помнишь, я все хотела написать книгу на основе истории болезни? Вот так я и наткнулась на нее. Собираюсь уехать на пару месяцев, чтобы сменить обстановку, и постараться систематизировать все мои записи. А затем, с разрешения пациентки, я напишу ЁЁ, мою книгу. И все вы будете завидовать мне!
И она засмеялась, почти кокетливо, почти игриво, а он почувствовал, что возможно для их отношений еще есть надежда в конце концов. Прошло так много времени с тех пор, как он слышал хоть намек на веселье в ее голосе, этакий легкий налет беззаботности. И Адам задался вопросом, как много в этом было его вины.