День из плохого быстро превращался в ужасный. В зеркале заднего вида она заметила, что ожидавшие ее папарацци потушили сигареты и выбросили их через открытые двери машины. Здорово. Кейтлин нажала кнопку и с нетерпением ждала, когда же дверь гаража наконец поднимется.
– Давай же, давай! – упрашивала она неторопливый механизм, одним глазом поглядывая за репортером, спешащим по переулку.
Кейтлин ударила по педали газа, как только образовался просвет, достаточный для того, чтобы не снести крышу машины. «Лексус» рванул с места. Она выключила зажигание и снова нажала кнопку. Дверь медленно начала опускаться, но не закрылась, так как репортер – толстый мужчина с квадратной челюстью и невероятно густыми волосами – проворно заскочил в гараж и поставил ногу перед электронным датчиком. Дверь резко остановилась.
– Миссис Бандо, я – Макс О’Делл, канал WKAM, – представился он после щелчка заблокированного механизма.
– Я знаю, кто вы.
Она уже выбралась из машины. Репортер ухмыльнулся, как будто услышал комплимент.
– Я бы хотел поговорить о вашем муже. Не хотелось бы злоупотреблять вашим временем, но у меня есть несколько вопросов.
– Без комментариев.
Кейтлин закинула на плечо ремешок сумочки, и в это время в гараж пробрался оператор с переносной камерой.
– Пожалуйста, это не займет больше пары минут, – настаивал О’Делл.
– Не сейчас.
– Но…
– Вы находитесь в моем гараже, поэтому прошу вас удалиться. Мне нечего вам сказать. – Краем глаза она заметила, что оператор наводит камеру. – Мне бы не хотелось звонить в полицию, но я это сделаю.
– Вы жили отдельно от своего мужа.
– А вы нарушаете границы частных владений. – Со стороны боковой двери в гараж отчаянно лаял Оскар. – Я иду в дом. Прошу извинить… хотя даже если не извините… – Она снова нажала на кнопку и услышала, как начала двигаться дверь, на этот раз открываясь. За солнечными очками глаза Кейтлин сузились. – Как только закрою дверь, выпущу собаку и позвоню в полицию. На вашем месте я бы поторопилась.
Не дожидаясь ответа, она запустила механизм закрытия дверей и прошла через боковой выход навстречу Оскару, который прыгал как заведенный, словно вместо ног у него были пружины.
Кейтлин улыбнулась, наклонилась и обняла беспокойный комок шерсти. Длинный розовый язык тотчас омыл ее лицо.
– Да, я тоже по тебе скучала, – шептала она, пока влажный собачий нос тыкался ей в щеку. – Давно не виделись.
Она ожидала, что настырный репортер последует за ней, но услышала голоса за забором с другой стороны двора и поняла, что Макс О’Делл и его свора из WKAM на сегодня закончили. Слава богу!
Дома Кейтлин покормила собаку, потом прослушала сообщения голосовой почты. Три репортера, включая Никки Жилетт, оставили номера телефонов с просьбой перезвонить. Кейтлин удалила эти записи. Были еще два коротких сообщения от детектива Рида из главного управления полиции с просьбой связаться с ним. Внезапно ее сердце часто забилось, и в голове зазвонили предупреждающие колокольчики. Чего он хочет? Что-то узнал? Разве Трой не предупреждал ее не разговаривать с полицейскими? Но она не могла проигнорировать звонок и, в тоже время, не собиралась сегодня разыскивать адвоката.
Расправив плечи, Кейтлин набрала номер, оставленный Ридом. Оператор ответил, что детектив Рид этой ночью не дежурит. Она оставила свой номер и нервно забарабанила пальцами по столу.
Келли так и не позвонила. Может она не в городе? Работая закупщиком одного из самых крупных универсальных магазинов города, Келли часто уезжала, но, обычно, проверяла сообщения голосовой почты. Кейтлин прошла по дому и выглянула в окно, расположенное на фасаде дома. Фургона WKAM уже у обочины не было. К счастью, Макс О'Делл понял намек и убрался.
Но он вернется. И другие приедут.
Кейтлин уже имела дело с прессой. Если они предчувствовали интересный материал, то шли по следу и никогда не сдавались. Они напоминали охотничьих собак, учуявших запах раненой добычи.
Захватив переносную трубку, женщина прошла в гостиную, где купленные на прошлой неделе цветы начали увядать и ронять лепестки на журнальный столик. Кейтлин легла на мягкие подушки дивана и посмотрела на кабинетный рояль, на блестящей поверхности которого стояла в рамочке фотография Джейми. Любимая, ненаглядная детка.