– Нет, Кинси. Отпустите ее, сэр Ричард.
Взмахнув мечом, она прыгнула на Дэрроу.
Тот отскочил, досадуя на себя. Ему следовало бы ожидать подвоха. Эдуард часто подшучивал над ним, утверждая, что Кайра владеет мечом лучше, чем он.
Тогда он лишь смеялся, а теперь ему было не до смеха.
Кайра не дала ему шанса вытащить меч. Двигаясь со скоростью молнии, она заставила его отступить, а когда он, споткнувшись, опрокинулся навзничь, уперлась ногой ему в грудь и приставила острие меча к горлу.
– Отпустите ее, сэр Ричард.
– Нет! – яростно взревел Дэрроу. – Кайра не посмеет…
– Не посмею чего? – Она нажала сильнее. Выступила кровь.
– Я убью ее! – процедил Иган. – С нами трое воинов, Кайра, они вас прикончат…
– Возможно, но он будет мертв. А умирать ему не хочется, верно, Кинси? Ему не терпится принять участие в завтрашнем сражении и убить побольше шотландцев. Правда, лорд Дэрроу?
– Кайра, я…
Она снова нажала на рукоятку меча. Острие вошло глубже, оказавшись в опасной близости от кадыка.
– Отпустите ее! – приказала Кайра, спокойно взглянув на Игана.
Тот с проклятием отшвырнул девушку. Кэтрин покачнулась и замерла.
– Беги!
– Кайра, убери меч! – взревел Дэрроу.
– Беги, Кэтрин! Ну же!
– Миледи… – начала девушка.
– Беги, черт бы тебя побрал!
Кэтрин подчинилась.
– Убери меч! – снова загремел Кинси.
– Терпение.
– Мои люди схватят вас.
– Если они сделают хоть шаг, вы покойник.
Кайра ждала. Их пятеро; еще немного – и кто-нибудь, не выдержав, бросится на нее. Если она убьет Дэрроу, ей не жить.
Может, заплатить своей жизнью за смерть Кинеи…
Нет.
Она носит ребенка. Она никогда не сдавалась, а теперь должна бороться за двоих: за себя и за дитя Аррена.
– Кайра!
– Еще минуту.
Взгляд Кинси метнулся к Игану. Рыцари переглядывались между собой. Достаточно ли она дала беглецам времени, чтобы скрыться?
Видя, что терпение воинов на исходе, Кайра сделала шаг назад. Дэрроу вырвал у нее меч, забросил его в кусты, потом схватил ее за волосы и притянул к себе.
– Когда я разделаюсь с тобой… – начал он.
В этот момент из-за деревьев появился согнутый Миллер.
– Лорд Дэрроу, вы ее поймали! Теперь вы поняли, что я сказал правду. Я не предавал вас.
Кайра смерила его презрительным взглядом. Она просила для него пощады, когда он сдался, и Аррен пощадил его.
– Вы, Миллер, – наихудшая разновидность предателя. Змея, притаившаяся в траве, подлая крыса, – сообщила она ему.
– Зато я получу награду.
– О да, ты получишь, что заслужил. Ричард, награди его.
Тайлер, которому удалось наконец выпрямиться, обратил на него полный ожидания взгляд.
Иган улыбнулся.
– Вот твоя награда, парень! – Он вонзил кинжал ему в живот и полоснул вверх.
В глазах молодого человека мелькнуло изумление, но, прежде чем он рухнул на землю, Ричард выдернул кинжал из тела своей жертвы.
– Награду! – с отвращением произнес Дэрроу. – Испортил такое простое дело.
Онемев, Кайра потрясение смотрела на упавшее к ее но-, гам бездыханное тело.
– Вот тебе награда, – обронил Кинси, осторожно потрогал горло, затем в ярости уставился на свои пальцы и недоверчиво произнес:
– Ты пролила мою кровь!
Кулак полетел ей в лицо.
Она никогда не сомневалась в его силе.
Мощный удар. Железный кулак.
Она упала на спину.
Ужасная боль! Он сломал ей челюсть. Нет, просто боль.
Земля и небо бешено вращались, затягиваясь черной пеленой.
Кайра яростно заморгала. Нет, еще хуже. Глаза открыты, но она ничего не видит.
Глаза у нее закрылись. Наступила благодатная тишина.
Глава 20
К утру 11 сентября 1297 года Уоррен и Крессингхэм заняли позиции к югу от Форта, откуда можно было наблюдать за шотландцами, которые собрались на противоположном берегу реки.
Королевская армия демонстрировала свою мощь и великолепие. Летнее солнце отражалось в сверкающих доспехах, ветер трепал шитые золотом королевские штандарты и яркие знамена с гербами благороднейших семейств Англии. Над шлемами знатных рыцарей веяли плюмажи, лошади нетерпеливо пританцовывали и фыркали, позвякивая богато украшенной сбруей. Воины ехали стройными рядами, вытянувшиеся в цепочку, которой не было видно конца.
Расположившиеся на склонах холма шотландцы являли собой пеструю, хотя и не менее живописную картину. И лишь некоторые могли похвастаться металлическими кольчугами, зато многие прискакали на битву, раскрасив себе лица, как пикты, их древние предки.
Да и место шотландцы выбрали очень удачное. Склоны холма не давали развернуться английской коннице, а позади лежала пересеченная местность с дремучими лесами, болотами и топями, где можно было укрыться при отступлении.
Слева их защищала река, она же, круто изгибаясь, предохраняла их справа; впереди простирался заболоченный луг с насыпной дорогой, ведущей к мосту через реку, за которой начиналась Англия.
Многие шотландцы, явившиеся на зов Уоллеса, были опытными бойцами, поскольку давно совершали набеги на англичан. Но многие не имели военного опыта. К тому же после Данбара, где шотландцы потерпели сокрушительное поражение от англичан, это была первая крупная битва, в которой должны сойтись многие тысячи воинов с обеих сторон.
Несмотря на громадный численный перевес у врага, шотландцы верили в свою победу, ибо Эдуард находился во Франции и это давало им преимущество.
В отсутствие короля английскими войсками командовал Уоррен, граф Суррей, опытный полководец, но человек старый и больной. Он был старше Аррена, Уоллеса и де Морея, вместе взятых. По слухам, Уоррен не ладил с Крессингхэмом, занимавшим пост сборщика королевских податей. Тот был тщеславен, упрям, нечист на руку; его ненавидели все без исключения – и те, кто поддерживал национальную идею, и те, кто выступал против нее. Считали, что он украл деньги, отпущенные на восстановление Берика.
Возглавляя свой отряд, Аррен ехал на позицию и ощущал смутное беспокойство, словно недосчитался кого-то, кто должен быть рядом. Впрочем, ничего удивительного. Предполагалось, что Джон возглавит пехоту и выставит заграждения против английской конницы, а Аррен поведет в атаку всадников.
Он подавил тревогу, отнеся ее на счет предстоящей битвы. Все понимали, что смерть соберет богатый урожай на этом болотистом лугу, когда англичане перейдут через мост.
Аррен в очередной раз отметил преимущества их позиции. Эта заслуга принадлежит как Уоллесу, так и де Морею.
В течение минувшего года Уоллес вдоль и поперек исходил здешние места, несколько раз форсировал реку во время рейдов. Де Морей придавал большое значение выбору места боя, используя рельеф местности, леса, болота и топи.
Тем не менее несметное полчище англичан, расположившихся на другой стороне, не могло не подавлять.
Как и их уверенность в своей победе.
Но шотландцы тоже намерены стоять насмерть, они шли к этому дню все лето, и решающий момент настал.
– Мы не отступим, парни! Вспомните Хокс-Кейн! – крикнул Аррен своим людям, рассыпавшимся по холму.
– Вспомните Берик! – подхватил чей-то голос, и боевые кличи огласили воздух, пронесясь по рядам.
Интересно, слышат ли их англичане? Наверняка.
В соответствии с обычаем каждой из противоборствующих сторон предоставлялась возможность сдаться. Накануне вечером явились несколько шотландских баронов, уполномоченных вести переговоры от имени англичан. Заверив Уоллеса в своей поддержке, они вернулись к Уоррену, заявив, что им не удалось отговорить шотландцев от битвы. Двое из них присягнули Уоллесу и де Морею, остальные колебались, и Аррен подозревал, что они примут решение в зависимости от исхода битвы.
Потом со стороны англичан явились два монаха с предложением сдаться и обещанием простить былые прегрешения мятежников.