— Приветствую тебя, Вэн Крепкая Рука. Мой дом открыт для тебя. Кстати, — Рикольф вновь повернулся к Джерину, — не хотите ли смыть с себя дорожную пыль перед ужином в моей бане? Думаю, время нам позволяет.
— В бане? — недоуменно переспросил Джерин. — Вот это да! А я-то думал, мне придется плескаться в холодных ручьях или вонять, как навозная куча, пока я не перевалю через горы.
Рикольф был явно польщен.
— Насколько мне известно, я первый, кто обзавелся подобным излишеством в здешних местах. И ничуть не жалею. Я велел построить ее прошлым летом, когда рассылал приглашения неженатым баронам севера и некоторым из тех, кто живет к югу от Керс. Чтобы выбрать достойного жениха для моей дочери Элис. Понимаешь, моя жена Ире не оставила мне сыновей, и надежд обзавестись ими в будущем у меня тоже нет, поскольку я не собираюсь жениться. У меня было три незаконнорожденных сына, и один из них подавал большие надежды, но грудная лихорадка унесла их в позапрошлую зиму. Всех троих, вот бедняжки. Поэтому после моей смерти мои владения перейдут к Элис и к тому, за кого она выйдет замуж. Джерин, ты тоже должен был получить мое приглашение. Я знаю, что ты все еще холост.
— Да, я его получил, но меня ранили. Стрела трокмэ вошла в плечо. Рана была глубокой. Я опасался, что в дороге она загниет, и послал свои извинения.
— Верно, теперь я припоминаю. Я очень тогда расстроился. Ты показал себя славным малым после… хм… смерти Дарена и Дагрефа.
— Я не очень-то был готов к новой роли, — пожал плечами Джерин. — Отец всегда рассчитывал на Дагрефа. Ведь он был старше меня и прирожденный воин. Кто мог подумать, что трокмуа убьют их обоих? Уж не отец, это точно. Что до меня, то я все еще жив, так что, думаю, не опозорил их память.
Он решил сменить тему разговора: воспоминания о погибшем отце все еще были болезненны.
— А теперь лучше покажи мне свою баню, пока твои собаки не приняли меня за кучу дерьма.
С этими словами он почесал за ухом лохматую рыжую голову, обнюхивавшую его лодыжки. Пес отчаянно махал хвостом, высовывая язык. В голове Джерина промелькнуло какое-то смутное воспоминание.
— Убирайся, Разбойник! — прикрикнул Рикольф. Пес не обратил на окрик хозяина никакого внимания. — Это животное считает, что все здесь принадлежит ему, — проворчал Рикольф. Он взял Джерина под руку и показал, куда идти. — Ступайте, расслабьтесь. А я пока велю позаботиться о ваших лошадках.
Купальные лохани у Рикольфа были высечены из известняка. Снаружи их украшали речные божки и нимфы. Джерин сразу понял, что они доставлены сюда с юга. Местным каменотесам такое не по плечу. Отмокая в горячей воде, он сказал:
— Рикольф очень радушен. Я уже думал, что никогда не почувствую себя снова чистым.
Туша Вэна едва умещалась в лохани, но и он что-то пробурчал в знак согласия, затем спросил:
— А что за дочь у этого Рикольфа?
Джерин смыл тину с бороды и ответил:
— Я знаю об этом не больше тебя. Десять лет назад она была маленькой, тощей и жалела, что родилась не мальчишкой.
Они вытерлись. Вэн посвятил несколько минут полировке якобы потускневших частей своей кирасы и расчесыванию ярко-красного султана на шлеме. Джерин опять облачаться в доспехи не стал. Вместо них он надел тунику небесно-голубого цвета и черные штаны.
— Ты в своем облачении можешь отправиться куда угодно, — сказал он, — я же в своих доспехах буду выглядеть распоследним служакой. Даже то, что сейчас на мне, не очень-то к месту. Южане, завитые и напомаженные, несомненно придут в своих тогах. Они их обожают. — Он нарочито томно повел рукой, потом заключил: — И вообще они очень милы.
— Ты не слишком-то их жалуешь, а, капитан?
Джерин криво усмехнулся.
— В том-то и странность. Счастливейшие дни моей жизни протекли к югу от Керс. Какой-то частью души я южанин, но не могу это открыто показывать дома. Лисья крепость не поняла бы меня.
Рикольф ввел их в просторную главную залу, где перед алтарем Даяуса дымилась громадная груда жирных костей.
— Ты неплохо подкармливаешь нашего бога, — заметил Джерин.
— Он это заслужил. — Рикольф обратился к мужчинам, сидящим за длинным столом. — Позвольте представить вам, господа, барона Джерина по прозвищу Лис и его товарища Вэна Крепкую Руку. А вы, в свою очередь, познакомьтесь с собравшимися. Вот Райвин Лис…
Джерин уставился на человека, носящего то же прозвище, что и он сам. Райвин тоже посмотрел на него. Его чисто выбритое лицо ничего абсолютно не выражало. Типичный южанин. О том говорили не только гладкие щеки, но и свободная зеленая тога и золотое кольцо в мочке левого уха. Джерину обычно нравился облик южан, однако серьги — это излишество, это уже чересчур.