Волосы у меня на затылке встали дыбом.
– Похоже на призраков, – пробормотала Уинтер. – В бликах огня все кажется прекраснее, правда?
Я взглянул на Уинтер. Ее веки с длинными ресницами прикрывали глаза, которые больше не могли видеть прекрасное, но это не означало, будто что-нибудь могло ускользнуть от ее взора.
Просто теперь Уинтер видела мир по-другому.
Я бережно взял ее ладонь, а другой рукой обвил за талию и повел на танцпол.
– Держись крепко.
Губы ее растянулись в улыбке, и мы заскользили по полу. Я повел Уинтер в танце без музыки, завитые локоны упали ей на лицо. Черное платье развевалось, а красные ленты, вплетенные в волосы, трепетали.
– Ты хорошо танцуешь, – сказала она.
– Шокирована?
– Ну… – Уинтер пожала плечами, не вдаваясь в подробности.
Мы кружились и двигались все быстрее и быстрее, пока Уинтер не захихикала, но она ни разу не сбилась с шага и казалась легче воздуха в моих руках.
Наверное, она думала, что я умею только драться, хотя мать воспитала во мне и джентльмена.
– Никогда не доверяй меч человеку, который не умеет танцевать, – процитировал я Конфуция, когда мы замедлились.
Тяжело дыша, Уинтер нахмурилась.
– Почему?
– Смертельное оружие нельзя давать в руки тому, кто в принципе и не жил.
И нельзя решать за всех, придерживаясь лишь одной точки зрения.
Я остановился и уставился на Уинтер, озаренный новой идеей.
– Хочу, чтобы ты научила Мэдса и Джетт танцевать.
Она склонила голову набок.
Почему я не подумал об этом много лет назад? Я старался вырастить детей сильными, обеспечив им в будущем получение хорошего образования и научив защищаться, но кое-что упустил. Надо успеть помочь им найти занятие, которое сделает их счастливыми. Мэдс сперва наверняка возненавидит танцы, но когда-нибудь эти знания ему пригодятся.
Помедлив, Уинтер кивнула.
– Хорошо.
Внезапно рядом возник Дэймон, взял жену за руку и приобнял за талию.
– Прошу прощения.
Я отступил в сторону и уже собирался отправиться к жене, но обнаружил, что Бэнкс сама направляется ко мне.
– Гости прибывают, – сообщила она. – Давай загадаем желание на канделябре.
Ах да, точно.
– Джетт! – позвал я, взмахом руки поманив дочь. – Инди? Финн?
Гости постепенно собирались, Рика и Майкл стояли в фойе и приветствовали их, а гардеробщики принимали у дам накидки и перчатки. Эмери, одетая в зеленое, с собранными в низкий хвост волосами и ниспадающими на спину локонами, расхаживала вокруг канделябра, раздавая маркеры и листья базилика всем детям.
Гости огибали рассевшихся на полу ребятишек и смотрели, как те серебристыми фломастерами пишут пожелания на предстоящий год, а затем встают и поджигают листья от свечей в канделябре.
– Зачем надо сжигать листья? – спросил Гуннар, когда Даг бросил догорающий лист в медную миску, которую держала Эмми.
– Чтобы желание улетело прямиком во вселенную, – объяснила Инди.
– В прошлом году я мечтала прославиться, – парировала ее сестра, – и желание не сбылось. По-моему, мы все делаем неправильно.
Я улыбнулся, наблюдая, как дети, один за другим, встают и бросают горящие листья в миску.
– Твое желание пока еще не сбылось, – вмешалась Уинтер.
Уилл установил ритуал около восьми лет назад. Новая традиция. Способ придать торжественности нашей жизни и добавить толику веселья, чтобы дети запомнили эти мгновения и, возможно, когда-нибудь передали традицию своим отпрыскам.
Мой взгляд остановился на Мэдсе, который как раз подносил лист к огню, но вместо того чтобы поджечь его, отдернул руку.
Засунув лист во внутренний карман пиджака, Мэдс повернулся, чтобы помочь Октавии, и придержал запястье девочки, когда та поднесла свой листочек к пламени.
На лестнице кто-то появился, и, подняв голову, я увидел, как Атос спускается по ступеням в чрезвычайно облегающем серебристом платье с глубоким треугольным вырезом, которое я вряд ли разрешил бы надеть своей семнадцатилетней дочери, будь ей столько лет.
На кожу вокруг глаз Атос нанесла серо-белые блестки, волосы ее свободно струились по спине, а на голове красовалась пара маленьких оленьих рожек, придавая ей вид персонажа шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь».
Еще в десять лет Алекс научила ее делать макияж, но, к сожалению, сегодня Алекс не присутствовала среди нас, чтобы принять на себя гнев Майкла. Вместе с Эйденом и его семьей она проводила выходные в Нью-Йорке, а Мика и Рори отдыхали на Фиджи.