Хафлинг рассмеялся, затянулся и выпустил очередное кольцо, потом еще одно, поменьше, и оно пролетело сквозь первое.
– Это способ проводить время, погрузившись в мысли. Это помогает мне обрести душевный мир, вспомнить то, что было со мною прежде, или вообще ни о чем не вспоминать, если не хочется, а просто наслаждаться минутой покоя. – Он указал на озеро: лучи закатного солнца окрашивали облака, висевшие низко над западным горизонтом, в ярко-оранжевый цвет. – Я просто смотрю на то, что вокруг меня, – объяснил Реджис. – Просто живу настоящим.
Вульфгар кивнул и снова с отвращением взглянул на трубку, но попытался продолжить курить: сунул ее в рот и затянулся неуверенно, совсем немного.
– Можешь держать табак в этом замечательном серебряном роге, который у тебя постоянно с собой, – посоветовал хафлинг. – Я бы сделал тебе пробку и заделал дырку с другой стороны.
Вульфгар в ответ криво ухмыльнулся и взял в руки рог.
– Нет, – торжественно произнес он. – Этот рог я буду использовать в качестве рога.
– Любишь, чтобы тебя слышали все вокруг.
– Это не просто рог.
– Почему?
– Три года назад я совершил путешествие обратно в логово Ледяной Смерти, – ответил Вульфгар, и Реджис даже ахнул и едва не поперхнулся дымом. – В этом месте осталось еще немало сокровищ, – добавил Вульфгар, – и, как я обнаружил, немало врагов, с которыми пришлось сражаться.
– Дракон? – кашляя, переспросил Реджис. – Ты отправился обратно в логово дракона?
– Дракон давно мертв, так что да, я туда отправился.
– И ты нашел там вот это? – Хафлинг указал на рог.
Вульфгар поднял предмет и повернул его немного, и только тогда Реджис смог оценить его красоту. Это был простой рог, по форме схожий с рогом быка, но сделан он был из серебра; он сверкал в лучах вечернего солнца, и посредине его украшала тонкая серовато-коричневая полоска. Эта полоска, догадался Реджис, была сделана из настоящего рога и искрилась на солнце даже ярче серебра, потому что в ней были закреплены несколько алмазов. Очевидно, этот музыкальный инструмент не был создан руками ремесленника, и уж конечно, это не была работа какого-нибудь варвара из тундры. «Наверное, творение эльфов, или дворфов, или и тех и других», – подумал Реджис.
– Он нашел меня, – поправил Вульфгар. – И в час великой нужды, когда со всех сторон наступали ледяные тролли.
– С его помощью ты позвал своих товарищей?
– Я подул в этот рог в надежде немного напугать врагов, а может, просто потому, что он звучал громче, чем мой злобный крик; честно говоря, я уже решил, что путешествие мое подошло к концу, и что я больше не увижу своих друзей на вершине Пирамиды Кельвина. Но действительно, союзники пришли ко мне на помощь – из Приюта Воина.
Реджис уставился на друга, не веря своим ушам. Он никогда не слышал ничего подобного.
– Призраки?
– Воины. Бесстрашные и яростные. Они появились из тумана и вернулись обратно в небытие, когда были перебиты. Все, кроме одного, который остался в живых после битвы. Но он не говорил со мной, и ни один из них не произнес ни слова; а потом и этот, последний, тоже исчез.
– А ты с тех пор ни разу не трубил в этот рог? – затаив дыхание, спросил Реджис.
– Его магия ограниченна. Это всего лишь рог, и ничего более, но, кажется, раз в семь дней он приобретает волшебную силу.
– И тогда ты можешь вызвать своих союзников?
Вульфгар кивнул и попробовал еще раз затянуться из трубки.
– А сколько?
Варвар пожал плечами:
– Иногда всего несколько человек; однажды их было десять. Возможно, когда-нибудь мне удастся вызвать армию, но тогда у меня будет всего час, чтобы выиграть бой!
Реджис положил руку на свой кинжал с живыми змеями и все понял.
– Итак, почему же ты передумал? – спросил он снова, решив вернуться к первоначальной теме разговора. – В последний раз, когда я тебя видел, ты был твердо намерен войти в пруд в Ируладуне и отказаться от возможности снова прожить жизнь смертного.
– А ты помнишь, как я в первый раз встретил Бренора? – спросил Вульфгар, кашляя через каждое слово.
Реджис кивнул – как же он мог забыть битву за Пирамиду Кельвина?
– Я еще не стал мужчиной, на самом деле я был еще мальчишкой, – объяснил Вульфгар. – Мой народ пришел воевать с жителями городов и с дворфами. Бренору и его народу не нужна была эта битва, но им пришлось принять бой. И поэтому когда я, переполненный гордостью и яростью, нес боевое знамя своего племени и увидел перед собой рыжебородого дворфа, я поступил так, как поступил бы любой воин из племени Лося, сделал то, что требуется от любого настоящего последователя Темпуса.