Словно почувствовав его присутствие, Мередит остановилась. Обведя взглядом темные панели стен, она наконец увидела его, укрывшегося в темном углу. Его ноздри раздувались как у жеребца, почуявшего кобылицу. Было ли это его воображение? Или память? Но он верил, что в комнате он чувствует ее запах. Они чувствовали друг друга на расстоянии. Ее сверкающий взгляд коснулся его и исчез, как будто он не был достоин внимания, как какая-то грязь, попавшая ей под ноги. Таким взглядом она смотрела на него всю неделю. Даже после того, как он спас ее и принес в ее комнату.
Положив ногу на ногу, Ник сдерживал себя, стараясь произвести впечатление уверенного в себе, невозмутимого джентльмена.
– Мередит, сядьте.
Тедди усадил ее рядом с собой и взял ее за руку. Ника чуть не вывернуло наизнанку при виде того, как ее тонкие пальчики исчезли в кулаке Хейвернота. Как она могла все еще поощрять Хейвернота? Этот ублюдок чуть не утопил ее. Неужели такого мужчину она хотела видеть рядом с собой всю оставшуюся жизнь?
– Надеюсь, вы не возражаете, но я попросил лорда Брукшира присоединиться к нам, – вторгся голос Хейвернота в мрачные размышления Ника.
Мередит бросила короткий возмущенный взгляд в его сторону, и Ник прочитал вопрос в ее глазах. В ответ он чуть заметно пожал плечами, – это движение должно было скрыть волнение в его крови.
Хейвернот продолжал:
– Я чувствую, что, как ваш опекун…
– Он не мой опекун, – поспешила она его поправить. – Я совершеннолетняя.
Ник мог бы догадаться, что она исправит это недоразумение. Он улыбнулся, а затем нахмурился. Почему он так хорошо ее знает?
– Ну… да, – растерялся Хейвернот, глядя то на Ника, то на Мередит. – Но он ваш единственный родственник мужского пола…
– Есть еще мой отец, – снова поправила Мередит.
– Да, конечно. – Тедди с несчастным видом дергал свой галстук, и Нику было почти жаль мерзавца. Но не очень. – У меня создалось впечатление, что он не… э… в добром здравии…
Она покраснела, и Ник понял, что она смущена и в то же время готова встать на его защиту, без сомнения, думая, какие же сплетни о ее отце слышал Хейвернот. В них не могло быть ничего хорошего. В сплетнях никогда не бывает ничего хорошего.
Ник решил пожалеть их и ускорить дело. Если позволить, то Хейвернот растянет эту канитель до утра.
– Говорите по существу, сэр Хейвернот. В чем дело? На лице Тедди промелькнуло выражение неудовольствия и тут же исчезло.
Он расправил плечи и, скрипнув коленным суставом, опустился перед Мередит на колени:
– Леди Мередит, вы окажете мне честь стать моей женой?
Ник поймал себя на том, что сидит, подавшись вперед и упершись руками в подлокотники кресла, и напрягает слух, ожидая ее ответа.
Мередит наклонила голову и в слабом свете кабинета он видел изящную линию ее тонкого профиля. Затаив дыхание, он смотрел, как трепещут ее ресницы на опущенных глазах. Она смотрела на руки, в которых лежали ее руки. Ник наблюдал, как она перевернула ладони, разглядывая руки Хейвернота, как будто искала в них ответа.
В его голове шумело от все возраставшей ярости. Его наблюдение за ней сначала мешало ему понять, что этот шум состоял из единственного слова, звучавшего в его голове, повторяясь снова и снова, сливаясь вместе, как капли воды в бурном потоке, пока не становились неразличимыми. Нет, нет, нет, нет…
Он не хотел, чтобы она выходила замуж за Хейвернота. Или вообще за кого-то еще. После всей своей грубой настойчивости, требований и угроз он хотел услышать только ее отказ. Ему хотелось, чтобы она сказала Хейверноту, что он может забрать свое предложение и засунуть его…
Сквозь шум в голове до него пробился тихий голос Мередит:
– Да.
«Да»? Она сказала «да»?
Он должен был бы радоваться этому. Эта проклятая охота на мужа закончилась. Как и его вынужденное пребывание и общение в высшем обществе. И во всех отношениях он был снова свободен. Свободен вернуться к своей обычной жизни. Свободен от вероломной лживой женщины. Свободен забыть ее. Но никакой радости он не чувствовал. Только ярость. Ярость и отчаяние. Вид Хейвернота, заключившего ее в объятия, возмутил его. Ник вскочил с кресла, сжав кулаки.
Хейвернот выпустил Мередит из своих объятий, но продолжал по-хозяйски обнимать ее за талию. С глупой улыбкой на лице он обратился к Нику:
– Мне нужно было ваше присутствие, милорд, чтобы попросить вашего благословения.
Ник смотрел только на Мередит.
Она ответила ему холодным взглядом. Ни малейшей теплоты в выражении лица. Ничего не было в ее взгляде, что говорило бы о каких-либо чувствах к нему.
– Милорд… – с некоторым беспокойством в голосе нарушил тишину Хейвернот. – Вы благословите нас?
Ник открыл рот, готовый дать свое благословение, но ни единого звука не вырвалось из его губ.
– Пойдемте, Тедди. – Мередит тронула Хейвернота за плечо. – Глупо просить благословения у графа. – Она тихо рассмеялась, продолжая смотреть на него все тем же холодным, возмутительным взглядом. – Он мне не кровный родственник.
– Для меня это не глупость, – заносчиво ответил Хейвернот, в ожидании глядя на Ника.
– Но он же, конечно, одобряет, – вздохнула Мередит и вопросительно посмотрела на Ника. Когда он так ничего и не сказал, она перевела взгляд на Хейвернота. – Без сомнения, он в восторге от вашего предложения. Он с самого начала поощрял наши отношения. Разве не так, милорд?
Ник молча смотрел на нее и вдруг с удивлением услышал свои собственные слова: