– Прости, – вздохнул я и присел рядом. – Может, я был слишком резким, но, Лимирей, это не шутки. У расследования есть свои неприятные моменты. Я постараюсь договориться, чтобы Николаса осмотрели как можно скорее. Только пообещай мне, что никуда не уйдешь. По крайней мере, до тех пор, пока мы не найдем его убийцу.
Я старался говорить как можно мягче, и, кажется, это подействовало. Лимирей повернула голову в мою сторону. Глаза ее потускнели. Прекрасное лицо опухло и стало еще бледнее – похоже, тоже надышалась в лаборатории.
– Я не справлюсь без твоей помощи. Никто не знал Николаса так, как ты, – продолжил я, взяв Лимирей за руку. – Вместе мы справимся.
«Только не уходи никуда снова, пожалуйста», – снова не сказал я.
Лимирей шмыгнула носом и повернулась на бок. Она указала сначала на меня, затем на себя, а потом куда-то в сторону тракта. Я задумался.
– Ты хочешь, чтобы мы куда-то поехали?
Лимирей кивнула и дернула себя за рукав охотничьего костюма. Я улыбнулся. Ну да, я уже и забыл, что обещал ей поездку в город. Все ее вещи сгинули в пожаре, кроме тех, в которых она была. И заодно не помешает зайти к тем, кому Лимирей относила зелья, чтобы убедиться в ее невиновности. Неприятно это говорить, но порой самые близкие люди способны на страшные вещи. Это я знал по личному опыту.
– Давай так: завтра с утра я зайду к начальству и скажу, что выезжаю в город, – произнес я. – А там ты мне покажешь, где была, как и обещала. Так у других вопросов не возникнет. Да и вообще, это предлог оказаться в городе. Идет? – взглянул я на Лимирей.
Она, помедлив, кивнула. Я вздохнул с некоторым облегчением и, успокоившись, вдруг почувствовал, что жутко проголодался.
– Се-ева, – позвал я. – Ты что-нибудь готовил вчера или сегодня?
– А ты что-нибудь купил, чтобы я приготовил? – сварливо спросил домовой. – Пирожки есть к чаю! Пельмени налепленные есть, – уже смягчившись, произнес он. – Отварить али пожарить?
– Отварить, – ответил я. – И… Спасибо.
– Да чего уж тут, – проворчал Сева. – Только продуктов накупить не забудь, а то кончилось все. Баловать нечем, – шмыгнул он носом и скрылся в кухне.
Я запоздало вспомнил, что Лимирей тоже не ела – ни вчера, ни сегодня. Надо будет проследить, чтобы хоть немного еды проглотила. Горе человека способно подкосить по-разному.
Глава 3. Двое неизвестных
Три дня я отлеживался и старался не спускать глаз с Лимирей. После того как духи стихии приняли мой скромный дар, мне стало легче. А вот ментальное состояние Лимирей по-прежнему оставляло желать лучшего. Я видел, что она пытается отвлечься и не думать о том, что случилось. А выход из своего неспокойного душевного состояния нашла в заботе обо мне. Состояния у Лимирей было два: либо она возилась с зельями, либо возилась со мной, отпаивая меня ими. Иногда во время приготовления очередного укрепляющего отвара для меня Лимирей застывала и подолгу смотрела в окно. В такие моменты я всерьез опасался за ее рассудок и пытался привлечь к себе ее внимание. Попытки разговорить ее ничем не заканчивались: о своих мыслях Лимирей не говорила и только качала головой. Но всякий раз после такого оцепенения я замечал, что у нее все начинает валиться из рук. После этого на приготовление зелий Лим хватало ненадолго, и она уходила на задний двор. Однажды, когда мне стало лучше, я вышел за ней и застал ее в слезах и отчаянии. Я ничего не стал ей говорить. Она имела право выплакаться.
Примечательно, что тогда на заднем дворе она была не одна. Компанию ей составил дух воды, и при виде его мне в голову пришла идея, как развеять ее подавленное состояние. Так у нас завязался бой в снегу. Мы с Лимирей отбивались от духа воды, который пытался нас закопать в сугробах. Это небольшое развлечение, может, и было неуместным, но быстро заставило Лимирей забыть о своих слезах, а мне напомнило о нашем далеком беззаботном детстве. Духа мы, конечно же, не победили, но домой вернулись уже в хорошем настроении. На губах Лимирей даже появилась слабая улыбка. Это уже был хороший знак.
С появлением Лимирей у меня дома возникла какая-то странная атмосфера. Комната полностью стала принадлежать ей, туда не совался даже Сева.
– Жить с алхимиками – та еще пытка, – ворчливо сказал он. – Ничегошеньки нельзя! Все-то у них по делу! И травинка упавшая, и цветы завядшие, и пергаменты исписанные… Не дай Великие Духи принести им чай на рабочее место! Перепутают с зельем – и поминай как звали!
Однако на новую соседку Сева не жаловался и даже проникся к ней. Возможно, потому что Лимирей помогала мне восстанавливаться и даже покупала продукты, которые он сразу же утаскивал на кухню. Пару раз пыталась помочь Севе с готовкой, но он заявил, что сам справится. Единственное, чем домовой был недоволен, так это тем, что Лимирей ничего не ела. Попытки накормить ее насильно тоже ни к чему не приводили. Обычно она выпивала чашку чая, поклоном благодарила Севу и уходила из-за стола.