Мы вышли из банка и отправились дальше по городу.
– Прости, – произнес я перед дверью в лавку одежды. – Я не хотел.
Уголки губ Лимирей чуть приподнялись. Видимо, она пыталась улыбнуться и сказать, что все в порядке, но получилось неубедительно.
А дальше нам стало не до разговоров. Мы отправились в ателье. Лимирей подбирала для себя исключительно костюмы с удобными брюками. Хозяйка, увидев, что покупательница – молодая и красивая девушка, чуть в обморок не упала. Она всплеснула руками и тут же защебетала о том, что девушкам не пристало ходить в штанах: слишком они становятся похожи на мужчин, да и вообще, от этого слабеет женское начало. Я едва сдерживал хохот при виде наивности этой женщины. Поразительно, что некоторые до сих пор верят, что девушки должны ходить исключительно в юбках и платьях, чтобы не повредить свою энергию. На эту тему, помнится, кто-то даже проводил исследование и пришел к выводу, что одежда ни на что не влияет. Если, конечно, она не была проклята ранее.
В конечном итоге Лимирей отвоевала у нее два брючных костюма и с вызовом выложила за них двойную плату. Я видел, как в хозяйке ателье жадность боролась с нежеланием продавать брючные костюмы девушке, но первое все-таки взяло верх.
К счастью, с подбором обуви проблем не возникло. Хозяин оказался понимающим и быстро помог определиться с тем, что подойдет. Лимирей также приобрела себе теплый плащ и зашла в алхимическую лавку.
Последней лавкой на нашем пути была писчая. Там мы надолго не задержались: Лимирей купила несколько новых листов и заряд для самопишущего пера.
Ходить вместе с ней по магазинам было странно. С одной стороны, я чувствовал неловкость, что Лимирей везде заплатила за себя сама, а с другой – облегчение, потому что я понимал, как траты могут ударить по моему скромному бюджету, ведь жалованье платили не каждый день. И оно было намного скромнее той суммы, которую сняла в банке Лимирей.
Когда мы выходили из писчей лавки, уже стемнело. Мороз заметно усилился.
– Предлагаю поужинать в таверне и отправиться в дорогу, – проговорил я. – Что скажешь?
Лимирей кивнула, и мы пошли в таверну. В этот раз она согласилась съесть все, что я для нее заказал. Кажется, Лим стала понемногу приходить в себя.
Жаль, конечно, что возвращаться придется впотьмах, а до деревни путь неблизкий, но мы должны были вернуться домой еще до полуночи. Если что, магический огонек осветил бы нам дорогу.
Лимирей не показывала признаков усталости и шла вперед уверенно, иногда даже обгоняя меня. Ну да, ведь она – Собиратель! Что им зимний тракт? Они в такие дебри забираются, что подобные дороги для них – можно сказать, роскошь.
Когда мы прошли половину пути, Лимирей остановилась и обернулась, вглядываясь в темноту. Затем метнула взгляд в лес, за деревья и прислушалась. Я хотел было спросить, в чем дело, но в этот момент где-то хрустнула ветка. В ответ на дереве ухнула сова. Внутри зародилось чувство тревоги. Неприятное ощущение, словно за тобой кто-то следит из темноты.
– Лимирей, – тихо позвал я. Изо рта вылетело облачко пара.
Она взглянула на меня и указала куда-то в лес. Примерно там и хрустнула ветка. Лимирей осторожно двинулась в ту сторону.
– Куда ты?! – тихо зашипел я на нее, и звук собственного голоса показался мне слишком громким в морозной тишине. Однако то, что произошло в следующий момент, заставило меня напугаться и кинуться к Лимирей.
На нее откуда-то налетели двое. Но она оказалась проворной и сразу выскочила на дорогу. Я не успел и глазом моргнуть, как она уже стояла рядом со мной, достав откуда-то короткий нож, – я отметил, что такими как раз пользуются Собиратели. Я тут же встал в боевую стойку, готовый использовать магию или отразить нападение. Только вот нападающие, кажется, церемониться с нами не хотели – в свете луны блеснули лезвия клинков.
Я направил все свои силы на сталь. Она тут же потяжелела и притянула разбойников к земле. Они бросили оружие и продолжили наступать. Тогда я поднырнул под руку одному незадачливому мечнику и попытался ударить его под колени, но он разгадал мой маневр и ударил локтем наугад, попав мне в плечо. Это не заставило меня растеряться, однако затем я развернулся очень неудачно, и удар коленом прилетел мне прямо в лицо. Я схватился за хрустнувший нос, чувствуя, как по лицу течет теплая кровь. Глаза наполнились слезами, и от них я почти ничего не видел. Только усилием воли я заставил себя не закричать. Но даже этой заминки противнику хватило. Я почувствовал удар по виску и рухнул на снег. Холод помог ослабить боль в носу и несколько отрезвил меня. Я стряхнул слезы и приподнялся на руках. Я не видел, что происходило. Только слышал крик боли, глухие удары, а затем все стихло.