Он, конечно, приступил к поискам с энтузиазмом, и Фиби боялась, что знает, почему. Он догадался о ее чувствах и хотел увезти ее подальше от соперника. Но не впал ли он в отчаяние по своим, личным причинам?
Был ли Руперт влюблен в Нэн?
Когда Руперт обсуждал с ней возможную покупку, ей пришлось изображать интерес. Она просто хотела как можно быстрее оказаться на максимальном расстоянии от Кингс Чейза.
За четыре недели до свадьбы Руперт уехал, чтобы осмотреть поместье под названием Якоби-Холл в Уилтшире. Несколько дней спустя вернулась Нэн Грешем и посетила Кингс Чейз с визитом, такая же восхитительно прекрасная, как и всегда.
Леди Кингсбери приветствовала ее как будущую дочь. Фиби приложила все усилия, чтобы вести себя корректно. Однако та горечь, которую она чувствовала к Нэн, растаяла, когда Фиби поняла, как та несчастна и разочарована, узнав об отсутствии Руперта.
Сложившееся неприятное положение было нелепо, и она, напротив, не будет его частью. Как только Руперт вернется, ее обязательства закончатся. Такой скандал сам по себе стал бы превосходным предлогом покинуть Кингс Чейз, по крайней мере, на время. Что Руперт, Чарли и Нэн и сделают.
Словно ходя по острию ножа, она ждала возвращения Руперта, подбирая правильные слова и нужные аргументы, чтобы преодолеть его протесты, желая, чтобы дни летели быстрее, чтобы покончить с этим.
Но вместо Руперта прибыл посыльный со страшными новостями.
Якоби-Холл поразила молния, и все, находившиеся внутри, погибли.
* * *
Похороны пришлись на первый день апреля, и прелесть весны жестоко контрастировала с происходящим. Листья были новыми и яркими, а церковное кладбище покрылось весенними цветами. Любезничающие птицы летали и щебетали в деревьях над могилой.
Чарли, конечно, находился здесь, мрачный от горя. Нэн всего лишь прислала официальное письмо с соболезнованиями, но молва твердила, что она очень расстроена. Фиби сожалела, что не может прийти к Нэн и предложить свою поддержку, но это невозможно было сделать, не обнажив глубокую рану.
В свою очередь, Фиби горевала по любимому брату и мучилась от осознания своей вины. На Хэллоуин она поступила по-дурацки, спровоцированная легкомысленным одобрением Чарли той авантюры с орехами. Если бы она ее не затеяла, возможно, ничего бы не произошло. Она избегала Чарли и немедленно бы покинула Кингс Чейз, но леди Кингсбери так нуждалась в ней сейчас. Пока не приехала Нэн, чтобы исполнять роль дочери.
Чарли остался достаточно надолго, чтобы разобраться с делами поместья, ежедневно верхом отправляясь в Грэшем-Холл, чтобы навестить невесту. Однажды он сообщил, что Нэн хочет отложить свадьбу, пока не минет год траура.
– Несомненно, это здравая мысль. Мы же не хотим появления призрака на банкете.
Фиби бросила на него взгляд, задаваясь вопросом, как много он знает о чувствах Нэн.
– Как насчет тебя? – спросил он. – Что ты будешь делать, когда твой траур закончится?
– Возможно, снова поеду в Лондон, – сказала Фиби, но будущее представлялось ей безнадежно пустым.
Лето прошло, и свежая рана зарубцевалась, но Фиби все еще мучилась чувством вины. Бесполезно было говорить себе, что они все виноваты, особенно Руперт. Она могла разбирать только собственные ошибки, а они оказались серьезны.
Самую важную роль в предложении Руперта сыграло удобство – вина, которую она приписала Чарли. Когда Чарли сделал ей предложение, она была слепа к своим чувствам.
На Хэллоуин, когда Чарли отказался сражаться за нее, она в пику ему приняла предложение Руперта, не в последнюю очередь из-за случайного признания Чарли в существовании красивой любовницы. Оглядываясь назад, она понимала, что Руперт подстрекал Чарли признаться в этом. Чарли никогда не лгал, и это вполне характерно для него, с пижонством признаться в такой вещи. Его слова глубоко ранили Фиби, и это само по себе должно было подсказать, кому принадлежит ее сердце.
Глупая, глупая дурочка. И в результате один человек умер, а трое других несчастны. Они распространят свое несчастье на семью, друзей, детей, но она ничего не могла с этим поделать.
Сказать Чарли, что любит его? Низко, на ее взгляд, и не принесет ничего хорошего, поскольку теперь он связан с Нэн.
Обвинить Нэн в том, что она использует Чарли как замену Руперту? Это будет скандально.
Все, что она могла сделать – это оставить Кингс Чейз и надеяться в будущем встречаться с Чарли как можно реже. Надеяться, что когда-нибудь она будет в состоянии воспринимать его как брата.
Листья превращались в золото и опадали. Урожай собрали. Птицы полетели на юг. И снова наступил Хэллоуин.
В Кингс Чейзе, у леди Кингсбери и Фиби не оказалось никакой компании, и они рано легли спать.
* * *
Окруженные безумными гуляками бушевали костры, а рогатый Самайн, могущественный Повелитель Мертвых торжествовал. Его смех грохотал.
– Пляшите, мои создания! Пляшите. Сегодня ночь Самайна, сегодня я правлю миром живых и мертвых. Ночь, когда вы снова оживаете, и недавно умершие проходят мой суд. Представьте их!
Растерянных новых духов вытолкнули вперед.
Некоторые с готовностью направились к кострам, чтобы присоединиться к гулякам. Других изгнали в менее приятные места. Некоторые хотели найти более приятный вариант и были готовы постараться ради него. Одного молодого человека вытолкнули перед повелителем.
– Ах да, – сказал Самайн, его бесцеремонный смех сотрясал огромный зал. – Тот, кто играл с моим именем! И что теперь скажешь, негодяй?
Руперт ошеломленно осматривался вокруг. Последнее, что он помнил, это бушующий в Якоби-холле огонь, удушающий дым и крики ребенка, которого он пытался спасти. Он оглядел всё вокруг в поисках того малыша, но здесь не оказалось никого знакомого.
Кажется, он попал из ада в ад. Он не думал, что был настолько злым человеком.
Руперт внезапно осознал, что потерял всё и чуть не заплакал, но подобное проявление эмоций было бы сейчас не к месту.
– Это ад? – спросил он, рассматривая развлекающихся гуляк.
– Это? Нет, человечек. Мой зал – всего лишь место распределения. Умершие за целый год предстают передо мной здесь. В основном выбор – дело одного мгновения. Но некоторые случаи весьма интересны. Как твой, например.
Руперт пристально посмотрел на него.
– Ты – Люцифер?
Грянул еще один взрыв смеха.
– Тот страдающий ангел? Ты видишь во мне горечь утраты? Нет. Я – Самайн, истинный повелитель мертвых.
Руперт почувствовал холодок ужаса.
– Я не верю в тебя.
Самайн усмехнулся, показывая похожую на пещеру пустоту и острые огненные зубы.
– Глупо не верить в богов.
– Это не я произнес твое имя! Это была Фиби. Нет, нет, не обвиняй ее!
Самайн наклонился со своего трона.
– Ты использовал меня, чтобы прикрыть собственную уловку, человечек. – Он выдохнул. Огонь отталкивал Руперта, но тот удержался. В конце концов, сколько раз человек может сгореть после смерти?
– Я признаю всё, – сказал он. – Делай что хочешь.
– Жалкий смертный, если бы ты знал худший из возможных вариантов, ты бы не говорил так уверенно. Но ты храбр – и честно говоря, слишком поздно. Желаешь присоединиться ко мне здесь?
Руперт огляделся. Он понятия не имел, какие еще существовали варианты, но оставаться здесь он не хотел.
– Боюсь, я вынужден отказаться от такой чести, милорд.
Самайн вновь расхохотался.
– Ах, смертное дитя, ты мне нравишься. Я дам тебе шанс исправить свои ошибки.
– Мои ошибки? – На мгновение Руперт задумался, возможно ли было не ездить в Якоби-Холл, но отмахнулся от подобной нелепости. Он несомненно и необратимо мертв.