— Жаль, что ты, по-видимому, просто одержима проблемой миссис Раддок. Какое-то время мне казалось, что тебе нравится видеть в ней своего рода соперницу. Как бы то ни было, соперница она тебе или нет, я не собираюсь освобождать тебя и, несмотря на то что я, возможно, с удовольствием женился бы на Кармелите, я женюсь на тебе! Может, это и жертва с моей стороны, но я предпочитаю сделать именно так. Что бы ты ни сказала бабушке, я все буду отрицать, и приготовления к свадьбе будут идти как намечено. Собственно говоря, дата назначена — через три недели, считая с сегодняшнего дня. Вы с бабушкой вернетесь домой, чтобы завершить все приготовления, а за два дня до свадьбы ты переедешь в отель в Мадриде. Всё уже устроили. Ты ничего не можешь сказать, чтобы изменить все это!
Анжела побледнела — даже сильнее, чем утром, — сглотнула и облизала пересохшие губы.
— Это абсурдно, Фелипе, — холодно сказала она. — Ты сам прекрасно знаешь, что не можешь мной командовать. Я живой человек! А не лошадь, которую ты собираешься купить для своей конюшни!
— Лошадь или женщина — никакой разницы! Скоро ты будешь моей!
Фелипе торжествующе обернулся и окинул ее суровым взглядом. У Анжелы возникло чувство, похожее на ее отношение к нему, когда они только познакомились, — что их тесная связь будет истинным кошмаром. Она ужаснулась, подумав, каким беспощадным и даже жестоким он мог быть, если ему это надо.
— Я оставлю тебя поразмышлять над нашим разговором. — Фелипе направился к двери. — Пора осведомиться, о самочувствии Кармелиты. Врач подчеркнул, что она очень слаба!
Глава 11
Анжела подождала, пока его шаги в коридоре не стихнут, потом рывком распахнула дверь и бросилась наверх, в свою комнату. Ее щеки горели от унижения и сдерживаемых эмоций. Последнее, что ей бы хотелось сейчас, — это натолкнуться на бабушку. Так что девушка заперла за собой входную дверь и дверь в ванную.
Было еще рано, и донья Миранда пошла на прогулку в сад. Анжела уверилась в этом, не услышав ни звука из соседней с ванной комнаты.
Что ей делать? Она легла на кровать и принялась обдумывать всяческие отчаянные меры, которые могла бы принять, включая и возможность бабушкиной помощи, потому что Фелипе был очевидно влюблен в миссис Раддок, и, если только удастся полностью убедить в этом донью Миранду, она сама отменит свадьбу. Анжела подумала, что сумеет это сделать, если поговорит с ней долго и начистоту — и если покажет бабушке царапины на шее.
Она наконец поднялась, умылась холодной водой, припудрила нос, подкрасила глаза и губы, спрятала царапины под шелковым шарфом и спустилась вниз, когда звук гонга позвал всех обедать. То есть всех, за исключением миссис Раддок. В этот раз донья Миранда присоединилась к ним и выразила искреннюю заботу по поводу несчастья, постигшего утром очаровательную гостью Фелипе. По какой-то причине роль Анжелы в спасении Уиллоу не упоминалась.
Глядя на Фелипе во время обеда, никто бы не догадался, что он и его невеста не далее чем час назад обсуждали разрыв отношений. Он выглядел так, словно полностью владел собой, исключая волнение о здоровье миссис Раддок. Но даже это, судя по холодному выражению его глаз, было просто вежливой заботой хозяина о своей гостье.
Днем, когда все разошлись по комнатам на сиесту, Фелипе уехал по какому-то делу, которое вскользь упоминал за обедом. Анжела снова лежала на своей кровати и боролась с проблемой, не продвигаясь, впрочем, к ее решению. А в соседней комнате ее бабушка, ничего не знающая о мучениях внучки — насколько это было известно Анжеле, — мирно дремала в удобном шезлонге у надежно закрытого окна. Весь дом, стоящий на берегу сверкающего моря, был погружен в тишину.
Дневные часы ползли прочь, и в пять служанка принесла Анжеле послеобеденный чай. В соседней комнате ее бабушка тоже пила чай с лимоном. Она считала, что это отлично освежает.
Близился вечер. Анжела чувствовала, что вряд ли сможет спуститься и принять участие в общем разговоре. К тому же обещала снова появиться Кармелита: служанка, принесшая чай, сказала Анжеле, что Уиллоу чувствует себя гораздо лучше. Точнее, совсем оправилась и выбирает платье к вечеру.
Нет, подумала Анжела, принимая твердое, неколебимое решение, она не пойдет вниз к остальным и по возможности не станет вступать в разговор с бабушкой, которая уже пару раз пыталась зайти к ней через дверь в смежной ванной.
— Пожалуйста, уходи, abuela, — умоляла Анжела через дверь. — У меня жутко болит голова.