Арден вздыхает, наблюдая за ней.
– Думаю, ты права. К черту все, – она выбрасывает свой кофе в мусорное ведро. – Просто посмотрим, что я собираюсь сделать с этой мисс осень8.
Она одаривает меня улыбкой и разворачивается, следуя за блондинкой, ее же рыжий хвост покачивается над номером на спине ее огромной хоккейной футболки. Она носит ее как платье, очень короткое, без штанов, только прозрачные черные нейлоновые чулки и чаксы на платформе.
Я беру яблоко и направляюсь к карусели, запрыгиваю на нее как раз в тот момент, когда она начинает вращаться. Перекидываю ногу и сажусь на лошадку, откусывая еще кусочек и наблюдая, как мир вокруг меня начинает ускоряться.
Через мгновение сзади забирается кто-то и едет рядом со мной.
Я сдерживаю улыбку. Я знала, что он здесь.
– Я не могу поверить, что ты была настолько глупа, чтобы связаться с нами.
Мое лицо вытягивается, когда я слышу другой голос.
Я поднимаю голову к стеклянному потолку карусели и встречаюсь взглядом с Дорианом Каслом, который сидит позади меня. Его лицо раскрашено в виде черепа, как и у других жителей городка, в стиле Дня Мертвых9, предполагаю, именно поэтому Арден не заметила его. Он маскируется.
У меня внутри все сжимается от страха, потому что я впервые осознаю, что не хотела бы, чтобы это был он прошлой ночью.
Пожалуйста, только не он.
Я опускаю голову, приходя в себя.
– Я не могу приписывать себе все заслуги.
– Прямо как твой брат? – огрызается он в ответ. – Он тоже никого не убивал, верно? Я следующий?
Мне становится немного легче дышать. Это не он убил своих друзей. А значит, его не было со мной в доме с привидениями.
Я медленно и с трудом моргаю, испытывая облегчение. Это был не он.
– Скажи мне, где они, – требует он.
– Где ты был? – спрашиваю я. – Никто не видел тебя с Ночи Дьявола.
Когда он молчит, я оглядываюсь на него через плечо и почти уверена, что знаю ответ.
– Ты прятался, – бормочу я. Он видел что-то в кукурузном поле, что напугало его, поэтому он держался подальше от посторонних глаз. Трус. Он послал Слейтера и Эрика сделать всю грязную работу прошлой ночью, а сам остался в стороне.
Я снова смотрю вперед.
– Когда твой брат и его друзья заперли Эву Моффит в подвале, а Мэйн спас ее, прежде чем они смогли причинить ей вред, всадники травмировали его, – говорю я ему. – Не избив его, нет. Он смог бы это выдержать. Он был сильным.
Я держусь одной рукой за перекладину, наслаждаясь поездкой, несмотря на его присутствие. В последний раз я каталась на таком аттракционе, когда мне было одиннадцать.
– Они накачали его наркотиками, – говорю я ему, не зная, как много он знает о том, что тогда произошло, – заставили наблюдать, что они делают с Лореном, и пригрозили прийти за мной, если он не будет смотреть.
Я слышу, как он сглатывает, но больше ничего не слышу.
– Он был на похоронах, – продолжаю я, – наблюдая, как рыдают родители Лорена. В последующие недели он сильно напивался. Я ждала его по полночи, просто чтобы убедиться, что он вернется домой живым. Он отказывался даже смотреть на наших родителей или на меня. Пока однажды ночью он попросту не свихнулся, устроил разгром в своей комнате, разбил трофеи, окна и швырял мебель, а я плакала и кричала на него и… – слезы наворачиваются на глаза, когда я думаю о том, что не смогла ему помочь. – А он был так погружен в это все, что как будто даже не заметил меня, стоявшую там, когда замахнулся, чтобы дать мне пощечину. Но потом... он остановился, не ударил, упал на колени и так крепко обнял меня. Нашим родителям пришлось расцеплять его хватку, он не отпускал меня.
Я ненавижу яд той боли, которую он испытывал.
– После смерти Лорена Фостера он стал словно призрак, – почти шепчу я. – На следующий день после того, как он разгромил свою комнату, он появился на корте с утра пораньше, и «Тандер Бэй» одержал самую потрясающую победу за десятилетие.
Все были так счастливы. Энергия во время игры была невероятной.
– И в ту ночь, – продолжаю я, – пожарные вытаскивали из его машины четыре тела, включая его собственное, – я делаю паузу, думая о том, что он уже знал, что собирается сделать, когда вышел на корт в тот день. Как он сыграл свою лучшую игру, потому что знал, что она для него последняя. – Я рада, что твой брат мертв. Он забрал моего первым.
Дориан перемещается позади меня, наклоняясь ближе, пока карусель вращается, и шепчет мне на ухо:
– Но твой не умер.