У меня внутри все переворачивается от того, насколько реально это выглядит – его глаза закатываются к затылку, а горячая красная кровь течет из его шеи вниз по груди, ноги подкашиваются.
Человек в черной маске продолжает наблюдать за мной, когда Макгиверн выскальзывает из его рук, оседая на землю. Я смотрю на него, ожидая окончания розыгрыша, но он хватается за шею, а кровь продолжает литься. Он хрипит и пытается вдохнуть, его тело бьется в конвульсиях.
И в тот момент, когда он перестает двигаться, волна ужаса захлестывает меня, и я не могу отвести взгляд от его безжизненного тела. Я не двигаюсь, не дышу и не моргаю, пока убийца наблюдает за мной… смотрящей на Макгиверна.
Красный цвет продолжает растекаться, окрашивая гниющую кукурузу на земле.
Черная маска двигается, и я поднимаю глаза, когда он прижимает палец к губам.
– Ш-ш-ш, – шепчет он мне.
Дрожь парализует меня, и я чувствую теплую струйку стекающую по внутренней стороне моего бедра. О, черт.
О мой бог.
Спотыкаясь, я отступаю назад, ожидая, что он бросится за мной.
Я разворачиваюсь, чуть не падая, и собираю все силы, чтобы бежать как можно быстрее. Я пробираюсь сквозь кукурузу, не тратя времени на путь по тропинкам, и бегу, бегу, бегу, пока не выбегаю на какую-то дорогу. Я даже не уверена, где нахожусь, но знаю, что это не выход. Вокруг никого нет. Где все?!
Я продолжаю быстро бежать по дороге и в конце концов вижу указатель на поворот к «Колдфилду» – дому привидений.
Я должна вернуться за своей машиной, но не могу. Я не знаю, что только что произошло и кто в этом замешан, но я просто ухожу. Я мчусь домой, оглядываясь каждые несколько секунд, и, оказавшись внутри, запираю дверь, включаю сигнализацию и достаю телефон, чтобы позвонить в 911.
Но тут я слышу шум и влетаю в свою комнату, выглядывая в окна.
Иисус. Что это было? Кто это был?
Я провожу руками по лицу. Это было не реально. Этого не могло быть по-настоящему. Они наверняка снимали это на камеру, а я, блядь, обмочилась, как ребенок. Завтра, когда я проснусь, мое унижение будет грандиозным.
Я замираю, высматривая движение в темноте за деревьями. Но это казалось реальным.
Это казалось таким реальным. Сожалела бы я, если бы это было так? Макгиверн – это потеря? Боже, мне нужно подумать.
Я кладу телефон на тумбочку, срываю с себя школьную форму и лезу в душ. Оттираю грязь и следы слез с лица, откидывая с глаз мокрые волосы. Провожу мылом по коже, по рукам и пытаюсь вычистить грязь из-под ногтей. Мою ноги и внутреннюю поверхность бедер.
Выключив душ, я вылезаю, вытираюсь насухо и одеваюсь в старые боксерские трусы брата и зеленую футболку теннисной команды Тандер-Бэй.
Вместе с полотенцем иду в спальню и сушу им волосы, пока запираю дверь и проверяю окна. Взяв в руки телефон, смотрю на него.
Надо позвонить папе. Он приедет домой.
Но телефон внезапно звонит. Я подпрыгиваю, чуть не роняя его. Номер незнакомый, и мне почти никто не звонит, кроме Арден.
Гадаю, кто бы это мог быть, но это слишком большое совпадение, чтобы не догадываться.
Сглатываю комок в горле, но заставляю себя нажать на зеленую кнопку.
– Тебе не следовало видеть это сегодня вечером, – говорит голос.
На мгновение я перестаю дышать. Откуда у него мой номер? Он узнал меня на кукурузном поле.
Он продолжает:
– Но мне доставило удовольствие наблюдать, как ты мочишь свои маленькие трусики.
Слезы жгут мне глаза, но я не могу повесить трубку.
– Ты знаешь, кто я, – констатирую я.
– Я знаю всех вас, – его слова полны решимости и терпения, что так не похоже на то, что я видела в лабиринте. Змея, медленно и спокойно заползающая мне в ухо. – Тандер-Бэй – мое сердце. Мой пульс, – шепчет он. – Я знаю каждого из вас.
Я шагаю к изножью кровати, пытаясь смочить пересохший рот, а в голове роятся вопросы, на которые у меня нет ответов. Это Дориан? Или Эрик? Я не видела ни одного из них в лабиринте. Может, кто-то из них сменил маску.
Но зачем им убивать друга? Они защищали меня?
Или спасали меня для себя?
– Где Макгиверн? – спрашиваю я.
– Там, где мы его оставили.
По моему позвоночнику пробегает холодок. Он говорит мы, как будто мы сделали это вместе.
– Думаешь, я не обращусь в полицию? – я нахожу в себе силы зарычать.
Но мрачный смех щекочет мне ухо.
– Завтрашний день будет намного интереснее, если ты этого не сделаешь.
Что?