– Что известно о похитителях? – уже совершенно по деловому осведомился Густавссон, старательно просматривая документ.
– Двое белых мужчин, – без особого энтузиазма объяснил Ким, – по всей видимости, в камуфляже. Вот – приготовленная для вас сводка – там все это – подробнее...
Он помолчал.
– Значит – обычные люди? – как-то очень напряженно уточнил Густавссон, быстро пробегая глазами протянутую ему распечатку.
– Вполне обычные, судя по всему... – пожал плечами Ким. – Интересно, что преступники использовали в деле собаку...
Густавссон замер. Поднял на Кима полные недоумения глаза.
– Как!? Пса Тора? Харра?
Ким пораженно воззрился на него.
– Да нет, разумеется... Собака самого Толле нам, правда, тоже скучать не дает – пропала из гостиницы, как только ее туда доставили. Но это – другая сторона дела. А я говорю про вот эту тварь, – Ким показал фоторобот, составленный по показаниям свидетеля Позняка. – Охотничий пес. Белый, с черными пятнами...
Зазуммерил блок связи, и Ким, подняв трубку, выслушал приглашение как можно скорее предстать пред светлые очи господина секретаря комитета безопасности, высказанное крайне неприязненным тоном.
Положив трубку и подняв глаза на Густавссона, он не без удивления обнаружил, что тот отложил свой листок в сторонку и тихо трясется от беззвучного хохота.
– Что так развеселило вас? – спросил Агент на Контракте, не скрывая досады.
Густавссон провел ладонью по лицу.
– Простите... Простите, но если все действительно обстоит так, как вы сказали, то мне очень жалко этих ваших похитителей... Очень...
* * *
Блок связи в кармане пиджака Тони очередной раз залился трелью, и он с досадой левой рукой вытащил его и рявкнул в трубку:
– Ну, что там еще!?
Одновременно он правой сделал бармену «Лимпопо» знак, хорошо понятный всем служителям Бахуса во всех Тридцати Трех Обитаемых Мирах... Бармен понимающе принял заказ к исполнению.
– Ты заставляешь меня вибрировать, – сообщил Тони Мепистоппель. – Это, знаешь ли, не сахар – сторожить наш товар...
– Понимаю... – вяло отозвался Тони. – Но я тоже не теряю времени.
Сам понимаешь – надо навести кое-какие справки о положении дел... Узнать, какие настроения в городе...
– Ты, мне кажется, говорил, что заберешь свой гребанный талисман и сразу...
– Не стоит обижать Трубочника... – задумчиво упрекнул партнера Тони, еще с минуту-другую послушал бурчание Мепистоппеля и вырубил блок.
Идти на улицу Темной Воды ему все больше не хотелось. Трудно сказать почему, но он все оттягивал этот свой визит в покинутую штаб-квартиру так было удачно начавшейся операции. Элементарный здравый смысл подсказывал ему, что после исчезновения Гонсало не стоит «светиться» где-либо, а уж в «Прокате гробов» – в первую очередь. Тем не менее, оставленный на столе Адельберто Трубочник не давал ему покоя. Каким-то компромиссом между раздиравшими его на части противоположными намерениями был предпринятый им разведывательный рейд по привычным кабакам – с целью выяснения обстановки.
– Неприятности? – с пониманием осведомился бармен, деликатно глядя в сторону.
– Да так... – пожал плечами Тони и пригубил виски.
– Вы уже пару дней, как не заходили... – бармен, не считая, сгреб мелочь, выложенную Тони на стойку. – А вами здесь интересовались за это время...
– И кто же? – с напускным безразличием поинтересовался Тони и снова пригубил содержимое своего стакана.
– Лео Косневки – собачник... – бармен пожал плечами. – Собственно, он не совсем вами интересовался, вашей собачкой, скорее...
– Вот как? – все с тем же безразличием заметил Тони и добил остатки виски.
Блок связи снова завел свою песенку. Тони с досадой щелкнул переключателем, отключив питание.
* * *
Адельберто еще раз набрал номер канала Тони. Потом – еще... «Этот придурок доведет меня до инфаркта, – сказал он вслух, негромко. – Поразительная безответственность!»
– Вашему другу ничего не угрожает, – сказал с другого конца комнаты Гость.
Его способность издалека разбирать такое вот приглушенное бурчание поражала Адельберто, как и твердая уверенность Гостя в полной безопасности Счастливчика. Бинки, доверчиво положивший голову на колени Гостя, явно разделял эту его уверенность. Это тоже поражало.
– А я разве сказал, что ему что-нибудь угрожает? – не слишком натурально удивился Адельберто. – Не беспокойтесь о наших делах. Лучше поешьте. Здесь не ресторан, конечно, но пицца неплоха, поверьте мне.
Взгляд Гостя – светлый и прозрачный – был для него почему-то невыносим. Адельберто отвернулся и принялся крутить верньер настройки портативного Ти-Ви. По экрану шли помехи. Временами, впрочем, начинала мельтешить то музыкалка, то «Жизнь природы», но – ничего существенного. Сегодня с аппаратом творилось что-то странное...
– Зачем вы едите такое? – поразился Гость. – Это же – сплошной балласт... У вас, разве, нельзя достать... То есть – тьфу! – у вас, разве, нельзя купить это... Называется «хлеб Эльфов». Я слышал – у вас... И зачем вы все время мешаете мне смотреть?
– Что смотреть? – поразился Мепистоппель.
– То, что показывают... Если можно – не крутите настройку... Я сам...
При этом Гость не подумал подняться из «позы лотоса» в которой пребывал. Адельберто оставил в покое верньер. Ти-Ви продолжал чудить.
– Спасибо, – поблагодарил его Гость.
– Что вы там видите? – раздраженно спросил Адельберто.
– Как что? – поразился Гость. – Тут у вас зачем-то штук тридцать программ крутят. .. Очень трудно сразу их ухватить... И все – какую-то ерунду. А вот сейчас будет про меня немножко...
– Друг мой, я, признаться, ни хрена не вижу на экране... – тоскливо вздохнул Адельберто. – Про тебя – тем более. Приемник барахлит...
– Да... – виновато признал Гость. – Я забыл: вы же не можете... Я потом научу вас... Хотите, покажу картинки – пока про меня не начали?
– Ну, покажи мне свои картинки... – уныло согласился Мепистоппель.
В том, что клиент им со Счастливчиком достался безнадежно чокнутый, он уже уверился на все сто.
– Экран Ти-Ви неожиданно «икнул», поправился и показал ему что-то непривычное... Небо – странное, какое-то, в слоистых – нездешних – облаках. Люди, что идут куда-то. Стоят – словно позируют для фото. Потом – резким переходом – тесные, перекрученные, какие-то коридоры, снова непонятные фигуры. И – кровь, кровь...
Экран снова пошел сумбурными искрами. «белым шумом»...
– Прости, – как-то торопливо проговорил Гость, поднимая свои тонкие, иссушенные пальцы к лицу. – Я сбился. Я не то хотел показать...
– Это кто передает? – озадаченно спросил Адельберто.
Странный, жутко неприятный озноб кольнул его от увиденного. Хотя – что, собственно, он увидел?
– И что это за люди были? – он провел ладонью по лицу, стремясь избавиться от странного морока. – У них на головах, что – мешки, что ли?... Или... Я не понял...
– Я же сказал – это картинки... – все также виновато и торопливо успокоил его Гость. – Это никто не передает... Это... Эти
– они за мной... Они хотят прийти за мной... Они... Впрочем – это не тебе было... Не надо больше картинок. Вот сейчас передают про меня...
– Правильно... – Адельберто снова провел ладонью по лицу. – Не надо больше картинок...
Экран показывал теперь небольшую толпу пестро одетых молодых людей с плакатами, отирающихся у подсвеченной ночными фонарями чугунной решетки здания Объединенных Министерств. Диктор усталым голосом сообщил, что митинг протестующих против приема на Прерии в качестве Гостя небезызвестного Оружейника, представителя Цивилизации Чур, Торвальда Толле, так и не состоялся, ввиду полного отсутствия какой-либо официальной информации относительно прибытия Толле на планету или о его пребывании на ней. Собравшиеся выставили пикеты у входа в два Министерства и разошлись.