Заднюю дверь ателье Фотограф открыл ему со слегка перекошенной физиономией. «Дела плохи – молчи!» – говорила эта физиономия всем своим видом.
Счастливчик, несмотря на действие паров виски, отлично его понял и тут же завел бодягу о том, что хотел бы присмотреть себе камеру что подешевле, но...
– Вот – посмотри каталог... – с этими словами Карл уселся за свой стол, набросал несколько слов на листке бумаги и перекинул его на колени усевшегося напротив Тони.
«Уматывай! – было написано там. – Возьми такси и жди меня у Старого Дурня!»
Тони пошуршал для порядка каталогом и со словами мура одна у вас тут, в каталоге вашем... покинул место действия.
Фотограф запер дверь, прошел через ателье в оффис и, кивнув киберсекретарю: сегодня меня не будет, вышел на Святошные.
Нервно дернул щекой – сегодня меня не будет... – нашел, дурак, формулировку...
Поймал такси-автомат, попетлял немного по залитому тьмой городу, пересел в другую машину и с ее блока связи вызвал номер, которым пользовался редко, очень редко – в таких вот случаях, как этот. И в записной книжке этого номера не держал.
– Мириам, – перебил он приветственный возглас, – у меня к тебе просьба...
– Иначе ты бы про меня и не вспомнил, – вздохнула женщина на том конце канала связи... – Что в этот раз?
– Как всегда... – Карл нервно провел рукой по лицу. – Как всегда: звони ко мне домой каждые полчаса. Начиная... – он сверился с часами. – Начиная с четырех. Если я не отвечу или отвечу, но не скажу тех слов – помнишь...
– Все ОК – действительно, а не все, действительно, ОК, – процитировала Мириам.
– Правильно, умница... Если ты этого не услышишь, или даже... Если тебе покажется что-то... То, значит, у меня – плохие гости. Ты знаешь, что тогда делать.
– Знаю... – вздохнула Мириам. – Тебя убьют когда-нибудь, Карл. И мне тебя будет жаль.
– Знаю, – ответил Фотограф.
* * *
Ждать Фотографа у памятника Первому Президенту, наматывая все новые и новые штуки на счетчике такси-автомата Тони пришлось недолго: Карл вынырнул из другого таксомотора, подрулившего к соседнему перекрестку, и после короткой полу-пробежки через слабо освещенный переулок, нырнул в кабину такси Тони, нервно дернул щекой и спросил:
– Гонсало Гопник... Знаешь такого? Он у меня был за час до тебя. Ты – по тому же делу?
Счастливчик кивнул, хотя и не был до конца уверен, что уж совсем по тому же. Фотограф нервно, наугад, набрал на панели управления маршрут и включил максимальное затемнение окон салона.
– Камера хранения Терминала, – коротко сказал он. – Ячейка пятьсот двадцать. Код – шестьдесят шесть, восемьдесят, девятьсот. Семь цифр. Повторить?
– Шестьдесят шесть, восемьдесят, девятьсот, – повторил Тони. – Ну?
– Правильно, – вздохнул Фотограф. – В ячейке – папка, в папке – два пакета. В каждом – карта с координатами какой-то блуждающей норы и инструкции по тому, как там быть с охранной системой. Это – все, что Мепистоппель просил вам двоим передать. Это – во первых. Во-вторых, Гопник забирает свой пакет, ты – свой. И делай это поскорее. Похоже – мы все под колпаком. Люди Магира меня обложили. Уже побеседовали пару раз – очень убедительно. Если станут спрашивать, о чем я говорил с тобой, я им скажу. Потяну время, но в конце-концов – скажу. Так что: постарайся поскорее управиться с картой этой.
– Спасибо, – сказал Тони и остановил кар. – Я пересяду, а ты уж давай, постарайся – потяни время как следует... За те денежки, что мы тебе отстегнули, можно и постараться...
Самым нелегким, что пришлось сделать Харру теперь, это стянуть к гнилым железобетонным заводям свою, рассеевшуюся по городу ораву и разогнать хотя бы наиболее понятливых по периметру предполагаемого местоположения Подопечного.
Крашенный и Рваное Ухо активно путались под ногами и увязались за ним, когда он наконец смог отправиться туда, откуда – все слабее – доносился до него зов, и Харр просто оставил мысль о том, чтобы отделаться от них.
Сначала Харр не понял, что именно остановило его. Но, тем не менее – остановился и резко свернул в укрытие – за чернеющую неподалеку стенку декоративного кустарника. Но еще не успев скрыться за ней, уже понял: дело не в какой-то опасности, которую засекло его подсознание, нет... Он только что пробежал мимо ЗНАКА.
Снова – знак!
Но знак очень странный – словно его раскладывал ребенок. На этот раз знаком не была расстановка предметов в комнате – это всего-то и было несколько помеченных веток и камней на, черт, влажной после дождей земле. Харр нервно обнюхал камни. Откуда здесь неумелый детеныш? Или... Воспоминание о чем то уже погрузившимся в призрачные глубины памяти юркой мышью скользнуло где-то по краю светлого поля его сознания, но там и задержалось, не попав в центр. Хотя это и был знак для него или, точнее, для него и Подопечного (для кого же еще в этом мире?), что-то очень важное, связанное со странными малышами, которые взывали к его помощи, заставило его ограничиться тем, что он переложил несколько веточек так, чтобы и дураку было ясно, что послание принято, и помчался дальше.
И интуиция не подвела его.
В странном месте нашел он последнего из фосфоресцирующих пушистиков: в темном подземном проходе, что вел в пропитанное страхом, болью и смертью подземелье, подземелье, в котором совсем недавно умирали люди, а еще это подземелье и странный дом, в который выходило оно, пахли тем – вторым человеком, что был с Подопечным в том подвале со знаками, где его чуть не сцапала орава вооруженных дурней. Видно этот – второй – много лет провел в этом доме, сам стал частью его. Если бы Харр потратил на это побольше времени, то мог бы многое поразузнать об этом человеке. Но Подопечным этот дом не пах – он никогда не появлялся тут. И главным сейчас были эти странные крохи. Их появление здесь, в совершенно чуждом для них Мире, было как-то связано с судьбой Подопечного. Сначала надо было свести вместе и накормить эти шесть странных созданий, а потом все они – и крохи, и Тор Толле, и то чуждое и злое, что таилось в черных глубинах ночного каменного лабиринта – должны были сойтись вместе. И – как можно скорее.
– Боюсь, что мы порядком опаздываем, – Роше энергично надвинул шляпу о самые уши и тревожно засопел своей носогрейкой. – На Северный полюс вы отвозили что-ли мадам? Тут события пошли вдруг непредвиденным ходом... Я, знаете ли, послал Каспера присмотреть там – на Фернанделя-десять... Это – где живет Фотограф. Карл Васин. Ну, чтобы он там и от нас приладил жучка и, вообще, проконтролировал ситуацию на случай, если Густавссон пожалует туда, – он смолк и, сипя трубкой, уставился на пролетающую за окнами кара тьму.
Редкие огоньки тянущегося вдоль шоссе пригорода чуть подсвечивали ее. Зарево городского центра маячило еще далеко впереди.
– Я уже говорил вам, что передал Перу, на его пейджер, предупреждение на этот счет... Но ответа не было, – огорченно напомнил Ким.
– Вот именно, поэтому я и решил подстраховаться, – пожал плечами Роше. – Но тут вышла накладка. Пока Коротышка проводил, как говорится, рекогносцировку и страховался на предмет хвостов, к Васину в открытую заявились гости. Двое. И до сих пор находятся у него... Каспер выжидает. Прослушивает его канал связи... За это время Фотографу звонили дважды: какая-то женщина и еще один неизвестный – предупредил, что зайдет... Оба раза Васин брал трубку и разговаривал... Но Касперу что-то не понравилось как он говорил... И потом – тот неизвестный, что назначил встречу...