Никуда?
Я оторвалась от двери и вошла в гостиную, всё ещё тяжело дыша. Жёлтое пламя свеч подрагивало. На диване лежали обёртки от картофельных чипсов, съеденных накануне. Подушка упала на пол, когда я вставала. Я ощутила, насколько ненадёжны уют и безопасность, воссозданные мной в пределах гостиной. Одно дуновение, свечи погаснут, и квартира ничем не будет отличаться от других жутких местечек, где властвует темнота.
Здесь было опасно. Опасно, как нигде более.
«Мне нужно уходить, — в панике подумала я. — Уходить, и как можно быстрее.»
Глава 7
Прощание с родным гнёздышком не заняло много времени. В фильмах в такие моменты играет музыка, и по лицу героев крупным планом катятся слёзы. В моём случае ни музыки, ни оператора не было. Я ждала наплыва грусти, когда в последний раз оглядывала дом, где жила двадцать лет, но не дождалась. Страх перед неизвестным был, и какой-то нездоровый подъём духа тоже имелся, но не грусть. Я навела луч фонаря на потухшие свечи, вздохнула и повернулась к двери. Переступила за порог, прошла горловину коридора и стала спускаться.
На этот раз я была обута в кроссовки. Учитывая, по каким местам мне предстояло идти, разумнее было бы выбрать непромокаемые сапоги, но они были слишком тяжелы — в них я выдохлась бы за считанные минуты. Тёплые брюки и шерстяной свитер — теперь холод мне не страшен. Я взяла с собой и вязаную шапочку, но пока положила её в зелёный рюкзак — шапка закрывала уши, а слух мне был нужен. Кроме шапки, в рюкзаке лежали перчатки, спички, ножи, блок батарей для фонаря, мелочи, которые я посчитала потенциально пригодными (вроде гигиенических тампонов), пайки сухой еды и питьё в бутылках. Рюкзак ощутимо тянул спину, но я вчера провела целых три часа, расхаживая с ним в полном облачении из прихожей в гостиную и обратно, и убедилась, что расход сил не катастрофичен. Если отдыхать через разумные промежутки времени, то передвигаться буду вполне сносно. Посмотрев на себя в зеркале в ванной комнате, я не удержалась и фыркнула. Двойница за стеклом превратилась в завсегдатая альпинистского кружка.
Почтовые ящики были открыты. Я замедлила шаги, слушая биение пульса, потом рванулась к двери подъезда. Никто за мной не погнался, я свободно выскочила наружу. Здесь всё осталось, как в первый день: я поймала в круг света граффити «1977», потом обвела лучом вокруг, всматриваясь в каждую деталь. Я была почти уверена, что вот-вот неизвестная тварь набросится на меня из своего укрытия, разгадав мои планы. Я ждала, готовая порхнуть назад в приют дома, как только восприму малейший сигнал опасности.
Его не было.
Выждав, пока не надоело, я пошла вдоль стены к улице. Семенила почти птичьими шажками — с такими темпами, чтобы дойти до Маяка, мне потребовалось бы не одно столетие. Я честно старалась отбросить свой страх, но не могла. Ноги еле отрывались от земли, словно в подошвы кроссовок вложили свинцовые пластины. Одно прикосновение ветра к шее — и я с криком побежала бы обратно, но даже ветер ненадолго умолк.
Наконец, я ступила на улицу и протопала в знакомый наблюдательный пункт. Маяк горел над горизонтом. Я прикинула направление. Север?.. Нет, скорее, северо-восток. На той стороне от города не было гор или иной возвышенности, чтобы прожектор был виден с такого расстояния. Значит, что-то другое. Я не стала утруждать себя напрасными догадками. Главное — дойти, а там все вопросы разрешатся сами собой.
Непрерывно оборачиваясь, я зашагала по улице, наконец-то успокиваясь. Монстр ушёл, он не заметил моего бегства. Когда он вернётся, эта пещерка будет уже пуста. Я буду далеко на пути к Маяку… Сворачивая на другую улицу, я на секунду приподняла руку в знак прощания.
Автомобили были тут как тут. «Джип» по-прежнему старался поцеловаться с «доджем», но это у него никак не получалось. Ухмылки на радиаторах стали на порядок ехиднее, но на этот раз им не удалось меня напугать. Я знала, что поблизости есть опасность пострашнее, чем бамперы пустых машин.
— Чего пялитесь? — сухо поинтересовалась я и собралась пройти мимо, когда в голову пришла мысль. Я остановилась и направила фонарь на лобовое стекло «доджа», извлекая из темноты спинки кресел, обитые синим бархатом.
Машина. Цель её существования — возить людей. Сейчас она не работает, но, возможно, если я отыщу ключ зажигания в салоне…