Она лежала там, где я её оставила — прозрачная пластиковая бутылка с красной этикеткой. К внутренней поверхности прилипло несколько тёмных капелек. Бутылка валялась в самом центре дороги; будь здесь асфальт, там проходила бы разделительная полоса. Я спросила себя, умудрилась бы я не заметить эту бутылку, если бы шла по этой самой дороге чуть позже. Ответ был: нет. Такое явное свидетельство того, что до меня тут кто-то бывал, нельзя было проглядеть. Все эти обёртки и другие вещи кричали, что тут проходил человек.
Киппи нетерпеливо носился, выказывая готовность к дальнейшему путешествию. Я рассеянно поглядела в его сторону, сверкнув фонарём. Он недовольно отбежал, и я тихо сказала:
— Подожди, Киппи. Ещё немножко.
«Знайте, что здесь ночевал Тейлор Грант, — восстановила я в памяти содержание записки, — держащий путь в сторону сигнального огня, который виден на небе».
А следы костра? В местах моих ночёвок неизменно вырастал пепельный круг, из которого торчали обгоревшие головёшки. Я могла ещё представить, что Тейлор Грант так бережно относится к еде, что не оставляет никаких признаков трапезы. Но путешествие без огня было явной нелепостью.
Я почувствовала, как мне под кожу забрался холодок. Ещё не гибель надежды… но здание пошатнулось у фундамента. Я посмотрела вперёд, на извилистую дорогу, потом на небо, где сиял Маяк. Два дня, целых два дня путешествия в ускоренном темпе, а я не могла догнать человека с больной ногой. Может быть…
Может быть — что?
Порывисто развернувшись, я устремилась вперёд, спотыкаясь на ухабах. Киппи маячил рядом; я чувствовала, что он ждёт новых рассказов, но на этот раз я молчала. Слов не было, в отличие от неприятных мыслей: их как раз было слишком много, и я буквально убегала от них. Если бы дорога была в таком же плохом состоянии, как в начале пути, то я обязательно упала бы и подвернула лодыжку уже во второй раз: но, слава Богу, грунт стал ровнее.
Лес преображался. Постепенно тонкие хвойные деревья вытесняли могучих сородичей с опадающей мишурой. Наверное, ботанику стремительная смена флоры показалась бы подозрительной, но я в школе к этому предмету любви не питала. Смена состава леса меня даже радовала, потому что легче стало собирать хворост. И потом, однообразие окружающего мира успело мне осточертеть. Я жаждала перемен, каких угодно. Лучше всего, конечно, было видеть тихое приближение Маяка, но непостоянство пейзажа тоже вносило какое-то удовлетворение.
Но зачастую перемены хороши, только когда их ждёшь; стоит им появиться, и ты уже проклинаешь недавнюю мечту. Когда через два часа ходьбы дорога свернула под прямым углом направо, я меньше всего была склонна радоваться. Рассмотрев дорожный знак с ломаной стрелкой, я растерянно взглянула на Киппи. Он не стал убегать от света фонаря. Наверное, привык.
— Ну и что нам делать, Киппи?
«Ещё не катастрофа, — тут же ответила я самой себе от имени бельчонка. Голос Киппи в моём воображении был с хрипотцой. — Может, дорога снова выпрямится. Нужно только пройти пару сотен футов. Ты попробуй».
«Мечтать не вредно», — заявила циничная особа во мне. Я наморщила лоб. Как ни крути, чувствовала я сейчас себя по-дурацки; как ребёнок, которого обвёл вокруг пальца уличный мошенник, ломая его веру во взрослых людей. Дорога ДОЛЖНА была вести к Маяку, в этом я не сомневалась с самого начала — и вот тебе на.
Я посмотрела на луч, оценивая свои шансы. Деревья были здесь редкими, но всё равно — стоит мне прогуляться одну милю в этих зарослях, и я выдохнусь, как губка, а от одежды останется всего ничего. И потом, в лесу обитают звери. Волки там, медведи. Придётся держаться дороги, даже если она будет вести совсем не в ту степь.
— Похоже, выбора у нас нет, дружок, — обречённо сказала я бельчонку. Он смотрел прямо на меня, не шевелясь и не мигая. Мне вдруг страстно захотелось коснуться его, поднять на ладони, погладить против мохнатой шерстки. Ощутить, что лесной зверёк действительно находится рядом со мной и прислушивается к моим причитаниям. Я даже сделала шаг к нему, и Киппи среагировал незамедлительно, удаляясь в другую сторону. Я остановилась и поправила лямки рюкзака. Под веками начало покалывать.
— Пообещай, что не бросишь меня, — попросила я охрипшим голосом. В какой-то провинции мозга меня подняли на смех, напомнив, что Киппи всего-то несмышлёная тварь.
— Ну же, Киппи.
«Обещаю».
Опять этот голос. Кого он мне напоминает? Какого-то актёра кино? Может быть. Да это и неважно. Главное, что Киппи пообещал быть со мной. Я вздохнула и вымученно улыбнулась: