Мутный светлячок появлялся и исчезал, появлялся и исчезал. Он ждал, когда я пойду за ним. Наконец, я двинулась за ним. В конце концов, если мне станет хуже, то ненамного. Положения безнадёжнее, в котором оказалась я, сложно придумать.
Через пяток шагов я наткнулась на пухлое тёплое тело большой крысы. Обойти труп или перешагнуть его не представлялось возможным — оно загораживало горловину, так что мне пришлось карабкаться по нему. Это вызвало у меня куда меньшую гадливость, чем можно было ожидать. Да, меня мутило, когда ладони упирались в податливую плоть с мелкой шерстью. И крысиный запах, казалось, навечно врезался в нос. Но даже это меркло перед страшной догадкой, на которую меня натолкнул смех в темноте. Я не желала в это верить. Я шла вперёд даже не затем, что надеялась найти спасение от этой подземной мышеловки — а потому что хотела в итоге прийти к уверенности, что моя догадка была неправильной.
Глава 29
Размытое видение вело меня сквозь подземные катакомбы. Иногда оно исчезало, но стоило мне остановиться в нерешительности, как возникало снова. Я не оставляла попыток углядеть в нём какие-то черты, но это был просто смутный образ, лишённый внятного воплощения.
Один раз — когда я стояла, уверенная в том, что потеряла нить, — я вновь услышала голос сестры. Не знаю, в моей голове ли он звучал или в действительности, но доносился он со стороны огонька. Джо поругала меня за то, что я такая медлительная, потом светлячок забрезжил снова. Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Как это похоже на неё — эта нетерпеливость, постоянная спешка куда-то. Как будто она догадывалась, что много времени ей не отпущено.
На исходе часа пошли знакомые места — я услышала журчание воды и поняла, что мы пришли к водоёму, возле которого состоялся мой первый разговор с Изрлом. Опустившись на колени у берега, я жадно пила, пока не почувствовала себя от пяток до макушки наполненной водой. Боялась, что мой путеводный свет за это время канёт в Лету, но светлячок терпеливо дожидался, пока я закончу.
— Куда мы это? — спросила я, когда мы снова пошли. — Идём к выходу?
Вопрос повис в пустоте. Видение поползло вперёд, я последовала за ним.
Минут десять продолжалась прогулка, потом образ во тьме затуманился и исчез. Я нахмурилась и моргнула. Нет, ничего не появилось. Кто или что бы это ни было, ему надоело вести меня сквозь бесконечный лабиринт.
«И что мне теперь делать?».
Я на автомате пошла вперёд. Вновь одна; монстры покинули меня, хотя бы на время. Немного продвинувшись по горловине, я услышала тёплый треск.
Костёр. Подземный ход здесь резко поворачивал, и там горловина была освещена неяркими оранжевыми бликами, которые когда-то показались мне ангелами. Я осторожно выглянула из-за угла. Может быть, мой загадочный провожатый и хотел, чтобы я вновь встретилась со старыми знакомыми, но мне как-то не очень улыбалась такая перспектива.
В пещере было тихо: должно быть, твари опять спали. Я даже видела пару-тройку распластавшихся уродцев возле огня. С такого расстояния сложно было различить, какие именно это монстры — Оа или Трехногий, а может, сам вожак Изрл, что означало «человек».
«Нет, — подумала я. — Изрл здесь не стал бы спать. Он спит в своей пещерке, возле воды…».
Тут я забуксовала. Ведь я только что спокойно прошла мимо подземного течения и напилась вволю, а Изрл ничем себя не выявил. Его там не было. Я недоверчиво коснулась мизинцем уголка губ. Прохладная влага там ещё не испарилась.
Но почему Изрл заночевал здесь? Ведь он сам говорил, что опасается Трехногого…
Повинуясь импульсу, я выскочила из укрытия, забыв об осторожности. Костёр был очень слаб, практически догорал, но никто не удосужился подложить туда горючего.
Они лежали возле костра, скрюченные и бездыханные. Раньше мне казалось, что тварями кишит вся пещера. Теперь, глядя на трупы, я поняла, как их было мало. Некоторые прижались в последний момент своего бренного существования друг к другу, словно не желая расставаться. Мой затуманенный взгляд, медленно плывущий по кругу, наткнулся на Оа — длиннозубого монстра, который зародил во мне надежду в самый чёрный час. Он принёс мне попить. Сейчас он лежал на спине, рот открылся, обнажив кривые зубы. Его глаза не были закрыты — они внимательно смотрели на потолок пещеры, где оранжевый отблеск постепенно сходил на нет. Создавалось жуткое впечатление, что Оа замечтался, глядя на блики, и пытается изобразить блаженную улыбку на уродливом лице. Я поднесла ладонь ко рту и с силой прижала к губам, не зная, зачем это делаю — то ли сдерживала тошноту, то ли душила визг. А может, мне просто нужно было что-то сделать, глядя на их ужасную кончину. Хоть что-то.