— Вы поступили мудро, не солгав, — сказал Отт. — На этом дискуссия закончилась бы. Но одна вещь все еще ставит меня в тупик, доктор. Зачем лгать мальчику? Кажется, он спросил, не ваш ли он сын, как раз перед тем, как покинуть «Чатранд». И вы отрицали это ему в лицо.
Чедфеллоу выглядел потрясенным. Хотя с чего бы ему волноваться, подумал Роуз. Неужели он не понимал, что мастер-шпион продолжает шпионить?
— Вы позволили ему продолжать считать себя сыном этого вероломного флибустьера, этого ничтожества, — сказал Сандор Отт. — Почему?
Руки доктора слегка дрожали.
— Я дал опрометчивое обещание, — наконец сказал он. — Его матери, в ту ночь, когда она сказала мне, что ребенок мой. Она боялась потерять своего сына, так как уже потеряла капитана Грегори. Она боялась, что Пазел однажды предпочтет меня ей, если когда-нибудь узнает правду. И поэтому я поклялся, что никогда ему не расскажу.
— Мне кажется, вам многого стоило сдержать это обещание, — тихо сказал Отт.
Чедфеллоу кивнул.
— Да, — сказал он.
— Хм, так, — пробормотал Отт. — Вы хотите, чтобы мы дали им две недели. Догнать и присоединиться к нам.
— Больше ничего, — сказал Чедфеллоу. — Шанс на сражение, сэр. Во имя Магада.
Отт искоса взглянул на Хаддисмала. Затем он поднялся на ноги и направился к двери. Он взмахнул руками, как бы отказываясь от этого вопроса.
— Очевидно, для вас это очень много значит, — сказал он.
— Вы имеете в виду...
— Когда-то вы верно служили Арквалу, — сказал Отт. — Я не забыл.
Чедфеллоу закрыл глаза, его плечи опустились от облегчения. Мистер Фиффенгурт положил дрожащую руку ему на плечо.
Затем Роуз поднял глаза и увидел, что Отт позвал в каюту турахов. Хаддисмал выкрикнул кодовое слово, указывая на доктора и Фиффенгурта, и прежде чем кто-либо из мужчин успел среагировать, их схватили, и дверь снова захлопнулась. Отт нанес Фиффенгурту удар в живот, молниеносный, бесстрастный. Квартирмейстер согнулся пополам, с трудом переводя дыхание.
Солдаты бросили сопротивляющегося доктора на пол и растянули его, по человеку на каждой бьющейся конечности. Они избивали его, давали пощечины с такой силой, что очертания их пальцев казались полосками белой краски на его щеках. Сандор Отт вошел в спальную каюту Роуз и вернулся с подушкой, взбивая ее в руках.
Кредек, теперь ему крышка, сказал капитан Маул.
Отт бросил подушку Хаддисмалу, затем опустился на колени и разорвал пиджак Чедфеллоу, так что пуговицы разлетелись в стороны. Он вытащил свой длинный белый нож, просунул его под рубашку доктора и разрезал ткань от воротника до талии. Он проделал то же самое с каждой штаниной брюк доктора. Кожа доктора была очень бледной. Его конечности были мускулистыми, но суставы выглядели негнущимися и распухшими.
— Будьте нежны с его руками, они нам нужны, — сказал Отт морпехам. Затем он кивнул Хаддисмалу, который неуклюже шагнул вперед и опустился на колени у изголовья доктора. Обеими руками сержант прижал подушку к лицу Чедфеллоу, навалившись на нее всем своим телом. Доктор брыкался и извивался, но турахи крепко держали его. Из-под подушки вырвался приглушенный вой, но далеко не разнесся.
Фиффенгурт попытался сделать выпад и был сбит с ног вторым ударом. Призраки отступили. По какой-то причине всегда можно было рассчитывать на то, что смерть заставит их нервничать.
Отт оценивающе ущипнул доктора за кожу, как портной за пиджак, который он собирался подшить. Затем его рука с ножом сделала размытое движение, и на груди доктора появилась алая дуга. Судороги Чедфеллоу не изменились: он задыхался; боль от пореза прошла незамеченной.
Отт мгновение изучал рану. Его рука снова дернулась. Второй разрез, на три дюйма ниже, был точно такой же формы и длины, как и первый. Роуз поймал себя на том, что восхищается сосредоточенностью этого человека. Последовали еще два штриха, на этот раз изогнутые, разделяющие линии пополам изящным узором.
Капитан Курлстаф отошел от своих призрачных спутников. Он протиснулся сквозь толпу, сквозь стол и снова застыл у стула Роуза. Ты ублюдок шлюхи! Заставь его остановиться! Ты капитан этого корабля! Роуз сидел, словно окаменев.
Движения доктора становились все более беспорядочными. Отт набирал скорость, перемещаясь от груди к животу, затем к ногам, разрушая тело доктора точными, но импульсивными движениями художника, поддающегося вдохновению. Кровь полосами стекала по конечностям Чедфеллоу, стекая на остатки его одежды.
Наконец Отт жестом подозвал Хаддисмала, и сержант убрал подушку. Чедфеллоу был едва в сознании. На его губах выступила пена крови. Он прикусил себе язык.