— Запах чародея все еще витает вокруг Нилстоуна, — сказал он. — Держитесь как можно дальше от мешка. Если кто-то попытается дотянуться до него, мы должны предположить, что его разум находится в осаде, и остановить его силой.
— Поступить так будет простым милосердием, — сказал Герцил. — Четверо мужчин на «Чатранде» прикоснулись к Камню, и тела четырех мужчин увяли, как листья в огне. Пойдемте, нам пора покинуть это место.
Вместе они перетащили плот на мелководье. Герцил и Виспек держали раму, пока остальные карабкались на борт. Плот вздымался и шатался, но выдержал их вес. Они поплыли прочь от поляны, отталкиваясь длинными шестами, и Таша почувствовала, как течение подхватило их в свои объятия.
Большой Скип громко рассмеялся.
— Мы едем на треклятой медузе, — сказал он. — Клянусь Древом, надеюсь, я услышу то, что скажут люди, когда мы им это расскажем.
— Они скажут, что мы лжецы, — сказал Болуту.
— А теперь успокойтесь, — сказал Рамачни. — Мы находимся над тем самым местом, где Река Теней с наибольшей силой впадает в Ансиндру. Смесь теней и воды здесь очень тонкая. Если мы не утонем в эти первые минуты, у нас может появиться надежда на оставшуюся часть путешествия.
Они задели бок башни в том месте, где она выдавалась в поток. «Мы тонем!» — закричала Энсил. И это было правдой: плот внезапно опустился очень низко, рябь и волны набегали на каркас.
— Рассредоточиться! Лечь плашмя! — прошипел Рамачни, и они поспешили повиноваться. Плот раскачивался — то один борт, то другой исчезал под поверхностью. Таша лежала на животе, наполовину погрузившись в воду, и смотрела, как река плещется вокруг грубого хирургического шрама в середине плота. Она молилась, рефлекторно. Вода была черной и леденящей. Они ударились о стену башни, закружились, как лист, а затем устремились в более быстрое течение.
Теперь уже никто не смеялся. У Таши кружилась голова, и ей было холодно. Она чувствовала под собой пугающую пустоту, как будто там ее ждала бесконечная черная пещера, лишенная света и ревущая от ветра; и эта речная гладь, нежная, как мыльный пузырь, была единственным, что удерживало их над утробой пещеры.
Они опустились еще ниже, цепляясь за раму и друг за друга. Плот почти полностью погрузился в воду; дыра была похожа на пару запечатанных губ всего в нескольких дюймах над водой. Беспомощная, Таша наблюдала, как первая волна воды захлестнула его. Раздались клятвы. Последовал второй всплеск. Вокруг раны забурлил воздух.
А потом — слава Благословенному Древу! — это прекратилось. Плот держался устойчиво, и — показалось ли ей это? — даже начал подниматься. Таша взглянула на Рамачни, гадая, произнес ли он все-таки заклинание. Они поднялись выше и набрали скорость.
— Мы его прошли, да? — спросил Пазел.
— Да, самое худшее позади, — сказал Рамачни. — Какое-то мгновение под нами лежала почти чистая тень. Именно там Рой Ночи ворвался в Алифрос, когда наш враг призвал его вчера. Чем дальше мы удаляемся от этого места, тем тоньше тьма под нами — но не обманывайтесь. Ансиндра будет продолжать смешиваться с Рекой Теней на протяжении сотен миль. Мы должны постараться не плавать в реке — и никогда, никогда не нырять.
Теперь они были далеко от берега. Таша оглянулась, но не смогла увидеть лагерь, место, где они пролили кровь и одержали победу, где она убила мага, но смогла не стать им сама, где Рамачни наконец-то рассказал ей правду о ее рождении. Странную правду, ужасную правду. Она считала себя ребенком Эритусмы; теперь она знала, что была великой волшебницей, у них была одна общая душа: душа Эритусмы. Волшебница зажгла жизнь в стерильном чреве матери Таши, но не по доброте душевной. Ей нужно было укрытие, так как ее враги приближались. Она замуровала свои воспоминания и магию за стеной в глубине сознания нерожденного ребенка. Вне досягаемости для всех, даже для самой девушки. Семнадцать лет Таша жила в неведении об этой стене и силе, стоящей за ней.
И теперь она должна дать этой силе выйти наружу. Рамачни сказал Пазелу, что иначе они не смогут победить. На самом деле Рамачни верил, что его госпожа уже вернулась, после того как Таша обезглавила Аруниса. Но нет: Аруниса убила Таша, а не Эритусма. Голова Аруниса сказала правду: Эритусма не могла вернуться. Волшебница, возможно, и разобрала свою собственную стену, но молодая девушка построила другую. Никто не знал, как и почему, и меньше всего сама Таша. Она только знала, что и эта стена должна быть сломана.