Когда он все-таки заговорил с мужчинами, то сразу понял, почему они переправлялись ночью. Они были флибустьерами, контрабандистами, скрывающимися от новых сборщиков пошлин в Бескоронных Государствах.
— У этих выскочек нет ничего общего со старой инспекцией Арквала, — весело сказал один из мужчин. — У нас будет несколько хороших лет, прежде чем они выучат наши трюки.
— И там тоже должна быть нехватка всего? — спросил Пазел.
— О, да, парень, нехватка!
— Итак, чем выше цены, тем выше прибыль для вас.
— Прямо в рожу! — рассмеялся мужчина. — Ты говоришь так, словно разбираешься в этом деле. Ты пьешь?
Он сделал глоток. Это были самые счастливые люди, которых он видел со времен Уларамита. Пазел уже почти начал получать удовольствие, когда его ударил разум-приступ.
Флибустьеры почесали подбородки. Они посадили его на кофель-планку, где все могли наблюдать, как он лепечет и стонет. Пазел не мог сказать, считали ли они его одержимым, но если так, то их меньше беспокоило присутствие дьявола на борту, чем то внимание, которое это могло привлечь в Ормаэл-порте. Они немного посовещались, затем дали ему бурдюк с вином и заперли в трюме. Пазел пожалел, что не может поблагодарить их. Когда он выпил, у него подкосились ноги, и он понял, что его накачали наркотиками.
Несколько дней спустя, когда он пришел в себя, он был далеко от города своего рождения. Клипер двигался на север вдоль затянутого туманом побережья. На борту были новые флибустьеры, и один из них, очевидно, был старше капитана по званию, потому что он занял капитанскую каюту, и было слышно, как внутри он разговаривал с женщиной. Каждый раз, когда этот мужчина смеялся, Пазел ловил себя на том, что смотрит на дверь.
Позже тем же утром этот человек послал за ним. Пазела провели прямо в спальню. Там, в голубой пижаме, рядом с розовощекой женщиной, которую Пазел никогда не видел, стоял Грегори Паткендл.
Он стал старше — намного старше! Все волосы, которые у него остались, были седыми. Но в его глазах все еще светилось озорство, когда он жестом пригласил Пазела присесть.
— Пазел Чедфеллоу, так? — сказал он, скорчив гримасу, как будто от этого имени у него защекотало в горле. — Мне сказали, что ты поражен какой-то постоянной магией? Ладно, не бери в голову, моя дочь точно такая же.
— Что это за дочь, любимый? — спросила женщина.
— Я не возражаю против человека, у которого есть проблемы, в которых он признается, — сказал капитан Грегори, — но есть одна вещь, которую я терпеть не могу. Можешь ли ты догадаться, что это такое?
— Семейная жизнь? — спросил Пазел.
— Прошу прощения?
— Нет, сэр, я не могу догадаться.
— Хвастовство, вот что, — сказал Грегори. — Итак, я хочу выяснить, не хвастался ли ты, когда сказал моим мальчикам, что знаешь толк в управлении кораблем.
Около десяти минут он гонял Пазела по парусам, такелажу и стандартному морскому этикету. Затем спросил Пазела об его фамилии.
— Я знал одного Чедфеллоу. Он был врачом и великим человеком, хотя и был слишком близок к узурпатору в Этерхорде. В свое время он был одним из самых могущественных людей в Алифросе. Ты знаешь человека, о котором я говорю?
— Игнус Чедфеллоу, — смущенно произнес Пазел. — Я знал его. Я его сын.
Женщина расхохоталась. Но капитан Грегори просто оглядел его с ног до головы. Пазел поймал себя на том, что вспоминает некоторые утра, когда женщина рядом с Грегори была его матерью, а окно за кроватью выходило на сливовые сады. Бывали утра, когда этот человек готовил лепешки на сковороде или брал Пазела с собой на край Высокогорья понаблюдать за лисами и оленями. Маленькая, сладкая жизнь. Жизнь, которая, как он думал, никогда не закончится.
— Прекрати кудахтать, — сказал Грегори женщине. — Парень не солгал о своих познаниях в парусах; зачем ему лгать о своем отце? И даже самые благородные из нас могут посеять несколько диких семян.
— Ты тому доказательство.
Грегори поцеловал ее.
— Даже у старого сухого Чедфеллоу была страстная сторона. Так случилось, что я точно это знаю. — Он подмигнул Пазелу. — У каждого человека есть прошлое, не так ли, мой мальчик?
В тот же день Пазел поступил на службу к флибустьерам Грегори, и за последующие два года он увидел больше Северного мира, чем за все годы службы на торговых судах. Со своими новыми товарищами по кораблю он разбивал лагерь на болотах и солончаках, танцевал с куртизанками Нунфирта, переправлял контрабандой оружие, спиртное и живых людей через линию фронта. Он осознавал, что осуществил свою давнюю мечту: отправиться в плавание с человеком, которого всегда считал своим отцом. Но это была детская мечта. Страсть Грегори к непристойным шуткам, к помощи сиротам, к постели с женщинами, чьими языками он не владел и даже имена которых путал: все это тщательно скрывалось. Пазел только сейчас начал узнавать этого человека.