— Почему эта штука не атаковала? — спросил Герцил.
— Маукслар не был уверен, что мы здесь, — сказал Рамачни. — Несколько часов назад он добрался до поляны и покопался в земле там, где мы сожгли останки колдуна. Тогда я его почувствовал и окутал нас туманом, так что демон отвернулся. Но, как вы видите, я должен был сделать больше. Когда он помчался обратно, я наложил на всех нас самое мощное заклинание сокрытия, какое только смог соорудить. Увы, этого оказалось недостаточно. Маукслар что-то учуял. Наверное, он бы бросился прямо на нас, если бы не... вспышка.
— Вспышка? — удивился Пазел.
— Вспышка магии, — сказал маг. — Где-то в милях к востоку проявила себя другая сила — на мгновение. Это мгновение нас спасло. Маукслар улетел на разведку. И мы тоже должны уйти, пока он не вернулся.
— Эти надписи у него на лбу, — сказал Пазел. — Я не смог прочитать их все, но в одной из них было написано Раб. На родном языке этого существа.
Нипс испуганно повернулся к нему:
— Твой Дар просто?..
— Да. — Пазел уставился на своего друга с некоторым испугом, как будто эта идея все еще не приходила ему в голову. – Питфайр, приятель, — прошептал он, — я-я — Тауроллллллгафнар, мэдокрон. О, кредек, вытащи это из меня, Рамачни, вытащи это, вытащи это...
Из его груди вырвались еще более жуткие, глухие звуки. В ужасе он сунул руку в рот. Его челюсть продолжала работать, прикусывая пальцы; губы с трудом выговаривали слова.
— Неда! — крикнул Рамачни. — Иди и помоги своему брату!
— Как? — закричала она, бросаясь вперед.
— Только не с твоим детским арквали, девочка! Поговори с ним на ормали. Расскажи ему что угодно, детские стишки, если хочешь, — только наполни ему уши и не прекращай говорить, пока говорит он. Пазел овладевает языком демонов, но сначала он должен подчинить его себе, иначе этот язык сведет его с ума.
— Я уже шесть лет не говорила на ормали! — сказала Неда, искоса взглянув на своего мастера. — Это язык еретиков!
Пазел опустился на колени, что-то бормоча и постанывая.
— Это твой родной язык, девочка! — сказал Кайер Виспек. — А ты — сфвантцкор, враг дьяволов! Повинуйся Рамачни!
Неда наклонилась и взяла брата за руки. «Кутин, Кутин, Пазели», — сказала она. Пазел сражался с ней, но руки Неды были руками воина-жреца. Он отнял руку ото рта и выплюнул самые отвратительные звуки, которые Таша когда-либо слышала. Неда обняла его крепче, прижалась щекой к его щеке, прижалась губами к его уху и заговорила. Они упали; она перевернула его на спину. Они были похожи на влюбленных, встретившихся после горечи или боли.
Но Пазел уже вел себя тише. Из его глаз потекли слезы. Таша потянулась к нему, но Герцил мягко поймал ее за руку.
— На этот раз ты не та, кто должен ему помочь, — сказал он.
— Его разум-приступ...
— Еще не начался, — сказал Рамачни. — Это другое: человеческий разум, вынужденный сражаться с языком Ям. И, чтобы нам всем не пришлось сражаться с этим чудовищем, мы должны уйти.
Он дал магическое зрение Дасту и Лундже, и те оттолкнули плот шестами от берега. Путешествие возобновилось; лес снова пошел в атаку. Горячий воздух давил на них, как одеяло, пропитанное водой из ванны.
Снова ослепнув, Таша слушала стоны Пазела, тихую болтовню Неды на языке, которого она не понимала. Она ревновала Неду и пыталась позабавиться этим фактом. Она почти слышала, что сказал бы ее отец: Ты безнадежная дура, Таша Исик. С улыбкой, чтобы дать понять, что он ничего подобного не думает.
Ее отец. К этому времени адмирал уже должен был услышать, что она жива. Принесла ли эта новость ему пользу? Она снова подумала о том, каковы шансы когда-нибудь вернуться на Север, снова увидеть его, поцеловать блестящий лысый лоб. Что он сейчас делает? Мать Пазела во время сон-общения со своим сыном сказала только, что он жив. Был ли он все еще в Симдже, играя роль посла Арквала в этом островном государстве? Или вернулся в Этерхорд, под каблук императора Магада и шпионской сети Сандора Отта?
Она окунула руку в реку, плеснула теплой водой себе в лицо. Нет смысла думать о плохих возможностях. Затем Нипс ощупью подошел к ней и взял за руку. Он дрожал. Таша нашла его щеку и поцеловала ее, почувствовав вкус лимонного пота; она заставила себя не заплакать. Бесполезно, бесполезно. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь начал сражаться. Он неуклюже обнял ее.
— Не волнуйся, — прошептал он, — я знаю, что со мной случится.
После этого Нипс держался рядом с ней. Она чувствовала его страх и постаралась не ответить ему тем же.
— Ничего не случится, — сказала она ему после долгого молчания. — Ты устал, и ты дурак. Перестань так думать. — Когда пришла ее следующая смена, она украдкой взглянула на него: бодрствующий, настороженный, оглядывающий все своими незрячими глазами, словно что-то ищущий. Каждый раз, когда она говорила, Нипс поднимал голову в ее сторону.