Он тоже думал, что она мертва, и сказал им об этом. Грегори рассмеялся и затянулся своей трубкой:
— Ты пойдешь с нами, Исик. Ты увидишь, насколько она мертва.
Ведьма свирепо уставилась на него:
— Это было удобно, так? Предполагать, что она умерла. Чтобы оправдать службу ее свинье-племяннику.
— Все никогда не было так просто, — возразил он. — Арквалу нужен был монарх; мы почти проиграли войну. И нам рассказали ужасные вещи о Маисе. Что она разграбила казну, развратила детей, затащила в постель фликкерманов. Тогда я был всего лишь капитаном. Прошли десятилетия, прежде чем я уловил намек на правду.
Ведьма сердито посмотрела на него.
— Объясни это императрице, — сказала она.
Беловолосый гигант неуклюже подошел к Исику и протянул руку. Несмотря на седые волосы, ему было не больше тридцати, а, возможно, и меньше.
— Мы входим в пролив Симджа, — сказал он. — Ты ведь захочешь посмотреть, ага, вурум?
Исик схватил его за руку, и великан без особых усилий поднял его. Вурум, дедушка: этот огромный парень проникся к нему симпатией.
Взрывы участились. Исик услышал, как великан бормочет себе под нос:
— Страх разъедает душу и ничего не дает, но мудрость может спасти меня от любого зла. Страх разъедает душу и не дает ничего, но мудрость...
Седьмое правило веры в Рина. Мужчина дрожал. Исик протянул руку и схватил его за локоть:
— Расскажи мне остальную часть правила.
Великан запнулся:
— Я... я отвергну первый ради второго и буду охранять святость разума.
Исик кивнул:
— Сохраняй ясную голову и слушай своего капитана. Когда придет время, он будет тобой гордиться.
— Оппо, вурум. — Великан выдавил из себя неуверенную улыбку.
— Где твой меч, парень?
— На нижней палубе, как и у всех остальных. Капитан пока не хочет, чтобы мы вооружались. Мы не должны выглядеть опасными.
— В таком случае тебе лучше передвигаться на коленях.
На этот раз ухмылка была шире.
На носу корабля Грегори стоял рядом с ведьмой — плечом к плечу, муж и жена. Оба поклялись, что все кончено, брак был обречен с самого начала и закончился мудро, решительно, когда Грегори сбежал в теневой мир флибустьеров, контрабандистов Бескоронных Государств.
Мать Пазела. И любовь всей жизни Игнуса Чедфеллоу. Исик увидел Сутинию в ту первую ночь возле ее маленького домика в Симджалле, но сейчас он впервые увидел ее при дневном свете. Она была высокой и стройной. Несмотря на холод, ее морской плащ был распахнут, а длинные черные волосы свободно развевались на ветру. Исик поймал себя на том, что ему страстно хочется схватить эти волосы в пригоршни, запустить в них свои сухие пальцы, прижать их к своему лицу. Она все еще была прелестна и, должно быть, в юности причиняла боль сердцу любого мужчины. Ты имбецил, Грегори. Какие бы богатства ни заработал этот человек, какую бы свободу ни получил, какие бы дикие связи ни имел с девушками-пиратами или блудницами на Фулне — он ушел от этого.
Она обернулась и поймала его пристальный взгляд.
— М’леди, — неловко произнес он с легким поклоном.
— Убийца, — ответила Сутиния Паткендл.
— Ты начинаешь ей нравиться, Исик, — пробормотал Грегори, поднимая подзорную трубу. — Примерно так она обычно приветствовала меня, когда я возвращался домой из плавания.
— Когда ты возвращался домой, — сказала Сутиния.
— Каждый вечер или два я читаю короткую молитву за Неду, — продолжал Грегори. — Судьба дала этой девушке все наоборот — мою внешность и прекрасный характер Сутинии.
— А Пазел? — спросил Исик. — Ты не читаешь молитв за своего сына?
Грегори и Сутиния оба заметно напряглись.
— Пазел никогда не забывается, — сказал капитан, пока Сутиния пристально смотрела на море.
Исик тоже отвел глаза. Значит, это правда. Пазел — сын Чедфеллоу, а вовсе не Грегори. Доктор был влюблен в Сутинию Паткендл все те годы, что Исик его знал. И он служил в Ормаэле в двадцатых годах, не так ли? Как раз тогда, когда ведьма, должно быть, зачала. Исик украдкой бросил еще один взгляд на них двоих. Следи за своим языком, старый дурак.
— Знаешь, она подглядывает за их снами, — сказал Грегори, заслужив гневный взгляд своей жены.
— Я не знал, — сказал Исик.
— О да, — сказал капитан. — У нее есть два флакона с эссенцией сновидений, что бы это ни было, и, когда она прикладывает их к щеке, может сказать, что им снится. Она даже вошла в один из снов Пазела и довольно долго разговаривала с ним. Но от этого его припадки усилились, и ей пришлось пообещать больше так не делать.