— Жаль, что вы не сделали этого еще в роддоме, — криво усмехнулся я. — Хотя тогда у вас ведь не было бы запасного колеса!
— Вон! — снова заорал папаша, а мамаша стояла рядом и только руки к груди прижимала.
— С радостью сваливаю, — презрительно хмыкнул я. — Мне тут больше нечего делать.
Я кинул взгляд на брата, который приподнялся на локте, чтобы проводить меня победной усмешкой. Снова посмотрев на папашу, я процедил с отвращением на прощание:
— Ты идиот, Виктор Сергеевич. И заслуживаешь всего того, что делает этот мерзавец. Счастливо оставаться!
В переполненном баре было именно то, в чем я сейчас нуждался — отменный выбор напитков и гомон нескольких десятков голосов, заглушавших надоедливые мысли. Хоть и не до конца.
Впрочем, самое главное решение я уже принял — мне стоило оставить Миру в покое. Если она так верила в эту сволочь — тоже заслуживала того, что он с ней творил и еще сотворит. И мне, черт бы все побрал, стоило наконец отделаться от желания показать ей, как все обстоит на самом деле. Потому что мне не должно быть важно ее чертово мнение о моей персоне! Но было.
— Привееет, — пропел рядом чей-то голосок и я, задумчиво поболтав жидкость в бокале, вскинул глаза на его обладательницу. И даже не удивился, увидев перед собой Натали.
— Какая встреча, — натянул на лицо привычную ухмылку.
Она выглядела, надо сказать… весьма вызывающе. Вызывающе весьма определенные желания. Броское красное платье с вырезом, который приоткрыл бедро, когда она устроилась на соседнем стуле. Боевой раскрас, под которым не распознать истинного лица. И взгляд голодной мартовской кошки, готовой на все.
— И как это тебя еще не украли, — насмешливо заметил я, возвращаясь глазами к ее лицу.
— Возможно, я просто ждала одного… весьма конкретного похитителя, — кокетливо взмахнула она длинными ресницами.
Намек был яснее ясного. И не было ничего проще, чем принять это открытое приглашение в постель. В конце концов, ведь клин клином вышибают, не так ли?
— И что же, ты тут совсем одна? — продолжил я эту игру.
— Ну, я хотела взять с собой Миру, — поморщилась в ответ Натали, — но в ее положении…
Она осеклась, а я закашлялся, подавившись коктейлем от услышанного. В каком-таком, черт возьми, положении?
Натали тоже, очевидно, сообразила, что сболтнула лишнего и тут же поспешно добавила:
— Я имею в виду ее замужество! Ей теперь не по статусу ходить в такие места.
Она лгала. Я не сводил взгляда с ее лица и мог бы поклясться — Натали лгала. А это значит…
У меня все внутри похолодело. Мира могла оказаться беременна. Я не использовал защиту ни разу, полагая, что глупая девчонка пользуется таблетками. А она, значит, была весьма не против начать рожать новых Вознесенских!
А может, это был вообще не мой ребенок. За прошедшее время малыш Никки вполне мог переступить через свою брезгливость и залезть к ней в постель. И эта мысль вызывала еще большее отторжение, чем перспектива самому оказаться папашей.
Нужно было выяснить правду. Нет, не так. Для начала ей придется выслушать, как все было на самом деле, а потом… я найду способ узнать, добрался ли этот мерзавец до главного лакомства.
— Извини, мне нужно идти, — сказал я поспешно Натали, выбираясь из-за стойки.
Погруженный в свои мысли, я перестал улавливать вокруг себя что бы то ни было. И не заметил ни тени, следовавшей за мной по пятам, ни тяжелых шагов, когда запрыгивал на мотоцикл, чтобы немедленно мчаться к Мире.
Только резкая, невыносимая боль, прорезавшая тело в один миг, вернула меня к реальности. Но ненадолго. Испуганный женский вскрик — последнее, что отпечаталось в сознании перед тем, как мой мир погас.
Часть 16. Мира
— Тчшшш! — велела я Наташке, которая прибыла ко мне с пакетом фруктов на следующий день моего добровольного заточения в дедовой квартире. — Дедуля спит. Этот черт мохнатый совсем его умаял, — пожаловалась на четвероногий «подарок», скачущий вокруг нас меховым шариком.
— Ой, я не удивлена. Но дед хоть гулять начал выходить, — покачала Наташа головой. — Я тогда руки помою и к тебе, а ты чего-нибудь поесть сообрази, хорошо?
— Опять гуляла, что ли? — усмехнулась я.
— В баре была. Кстати, Сашу там… видела, — выдала Наташа и тут же осеклась, словно сказала лишнее.
Я нахмурилась, потому что показалось, будто подруга побледнела. Но сосредотачиваться на этом не стала — махнула рукой на свою комнату, скомандовала:
— Давай… иди, я мигом.
Горячие бутерброды заняли от силы полчаса времени. Правда, мне показалось, что минуты тянутся, словно приторная помадка. Мысли, которые я усиленно гнала от себя, так или иначе возвращались к Саше. И почему я так остро реагирую на него? После того, что эта скотина сотворила, последнее, чего мне должно хотеться — тратить на него время, раздумывая о том, не стоит ли обсудить случившееся тет-а-тет. Не то чтобы я не верила мужу, напротив… Но и услышать версию главного виновника не помешало бы.
Когда на смену этим желаниям пришла уже привычная злость, я мысленно приказала себе успокоиться. Сейчас я должна была думать прежде всего о себе и своем ребенке. А не испытывать потребность встретиться с Сашей и выписать ему пару пощечин, которые, по сути, уже ничего не изменят.
Взяв фрукты и бутерброды, я направилась к себе в комнату, где меня ждала Наташка. Разумеется, делиться с нею тем, что узнала не так давно, я не планировала. Иначе могла попросту сгореть от стыда на месте, хоть моей вины в случившемся и не имелось. И это тоже было дополнительным поводом возненавидеть Алекса.
— Держи. — Я поставила тарелку перед подругой, и она тут же принялась уплетать бутерброды. — Ешь все, я не голодна.
— Не очень хорошо выглядишь, — прожевав первую порцию, проговорила Ната. — Бледная очень. К врачу не ходила?
— Пока нет, но собираюсь.
— Умммм!
Наташка дала знак, что сейчас доест и продолжит, и я налила ей сока и протянула стакан. От такой жадности, с которой она поглощала бутерброды, можно было и подавиться.
— Я ж тебе как раз и хотела кое-кого присоветовать. Дарья Викторовна Поклонская. Она принимает в своей собственной клинике. Машка Кречетова обещала с ней договориться. Я не сказала, что для тебя, ты же знаешь: я — могила!
Наташа произнесла эти слова так торжественно, что я, не сдержавшись, хихикнула. Правда, веселье тут же исчезло, когда по лицу подруги прошла тень.
— Что-то случилось? — выдохнула я, мысленно начиная предполагать самое худшее.
— Нет-нет, — поспешно заверила Наташа, надевая на лицо натянутую улыбку. — Так вот, Поклонская. Сходи к ней, она лучшая в этой области. Ну, после своего мужа. Но профессор сейчас не принимает.
Я покосилась на подругу с сомнением. Кажется, она что-то от меня скрывала, но понять, что именно, я не могла. И не трясти же ее на предмет признаний?
— Хорошо. Скинешь мне контакты в Вотсапп?
— Да. Скину. — Ната принялась за яблоко, и между нами повисло молчание. — Кстати, как я поняла ты здесь не просто так? — обвела она рукой мою комнату.
Врать подруге, что я просто соскучилась по дедушке, было глупо. Поэтому сказала, как есть, умолчав о том, что знать никому не полагалось:
— Скажем так… У нас с мужем все не так гладко, как хотелось бы.
— Ой, милые бранятся, только тешатся, — махнула рукой Наташка. Впрочем, безмятежное выражение ее лица быстро сменилось удивленно-встревоженным: — Ты же не хочешь сказать, что все это из-за твоей беременности? — выдохнула она недоверчиво.
— Он не знает. В курсе только ты. Ну и я.
— Оу…
Наташа прикусила губу, как будто о чем-то крепко размышляла в данный момент. Я же в очередной раз осознала, насколько отвратительна та ситуация, в которой оказалась.
— Ты сказала, что видела Сашу, — проговорила тихо, и у Наташки снова появилось то выражение лица, «считать» которое у меня никак не получалось.