— Я была у Саши. И в курсе, что с ним случилось. Знаю, что ты все видела, — произнесла ровным тоном, внимательно глядя на подругу.
Та, не донеся бутерброд до рта, как-то рвано выдохнула и, отложив еду, посмотрела на меня виновато.
— Мне нужно было тебе сразу все рассказать… Но ты беременная! Волноваться же тебе нельзя. Да и Алекс… он вроде как в семье этой никто, — выдала Наташа скороговоркой.
Как будто заранее готовилась к тому, что эта тема рано или поздно будет поднята.
Мои брови помимо воли поползли вверх.
— Он в этой семье никто? — ошарашилась я настолько, что у меня чуть чай из чашки не расплескался.
— Ой, можно подумать, ты не заметила, — махнула рукой Наташка. — Алекс же там не пришей кобыле хвост. Мне раза хватило на свадьбе на них всех со стороны посмотреть, чтобы это понять.
— И это повод, чтобы скрывать от меня, что он пострадал? — удивилась я.
— Это — не повод. Повод в другом. Ты же вечно душой болеешь за всех униженных и оскорбленных. А Алекс на тебя глаз положил.
Она запнулась, опустила взгляд, но тут же вновь вскинула голову и посмотрела на меня уверенно. У меня же внутри все перевернулось, а сердце заколотилось, как безумное.
— С чего ты взяла эти глупости? — выдавила я из себя, старательно пытаясь сохранить нейтральный тон.
— С того, что он сам в этом и признался. Сказал, что его влечешь ты. Что ты такая недосягаемая.
— Хватит.
Я отставила чашку и принялась теребить край свитера. Знала, что краска залила лицо и понимала, что Наташа этого не заметить не могла.
— Уууу, понятно. Он тоже тебе нравится, — вздохнула Ната. — Ну, с другой стороны, из двух близнецов я бы тоже выбрала Алекса.
— Он мне не нравится! — мгновенно откликнулась я.
Ну, не говорить же подруге, что все слишком запутано. Что я уже была в постели с Сашей, хоть в тот момент этого и не знала. И что теперь все закрутилось так, что не разберешься толком.
— Ладно-ладно. Не нравится. На том и порешим, — чуть насмешливо проговорила подруга, все же принимаясь за бутерброд.
Я же сидела, поджав губы, и не зная, что еще сказать.
— Мир, ты не дуйся на меня, ладно? Я просто не хотела и не хочу быть той, на кого потом все стрелки укажут. Ты замужем, Алекс — свободен. Семье он своей, как я поняла, не особо нужен. Вы вчетвером вроде как отдельно. А если ты будешь проявлять слишком много внимания по отношению к Алексу, фиг знает, чем все закончится.
Я нахмурилась и внутренне подобралась. С этой точки зрения на сложившиеся обстоятельства я не смотрела.
— Что ты имеешь ввиду? — потребовала я пояснений у подруги.
— Да ничего особенного. Только семья мужа твоего — она для меня как из другой вселенной, понимаешь? Кто знает, что они там придумают, если им не понравятся ваши отношения с Алексом, пусть в них все невинно, — подняла она руку, увидев, что я хочу запротестовать. — И у вас с Никитосом ребенок скоро будет. Так что о нем тебе и стоит подумать в первую очередь. А то пополнишь статистику по бабам, у которых после развода детей поотнимали.
Теперь меня затопило волной ужаса. Какого-то животного страха, порождающего лишь одно желание — бежать и прятаться.
— Нат… не пугай меня, — прошептала я помертвевшими губами, инстинктивно приложив руку к животу.
— Прости, Мир… Прости!
Ната пересела ко мне поближе и сжала ладонью мои ледяные пальцы. Стала о чем-то болтать, а я кивала, как китайский болванчик и отвечала невпопад.
Подруга была права. Тот кошмар, в котором я оказалась не по своей вине, мог обернуться для меня еще большим адом. Сегодня Никита явно дал понять, что намерен контролировать все в одиночку, и я буду при этом делать то, что удобно его семье. И его статусу. Это сейчас он позволил мне выбирать, где мне проводить время… Но что будет, когда Ник узнает о ребенке? Он же невольно задастся вопросом, от него ли я его зачала, или нет. Боже… во что я ввязалась? И что теперь мне со всем этим делать, когда осталась совсем одна?
Прикрыв глаза, я вновь представила Сашу, вспомнила его голос…
«Мы должны поговорить. Для меня кое-что изменилось с той ночи. Все не такое, каким кажется на первый взгляд».
Черт побери! Хоть бы он скорее пришел в себя…
Часть 22. Александр
Я снова брожу среди теней. Кажется, что это какой-то бесконечный круг, ходить по которому я обречен без права на избавление.
Я уже не пытаюсь ловить тени — они не приносят никакого успокоения. Напротив — обжигают раскаленным железом, пробуждают то, чего я не хочу помнить.
И все же какая-то мысль свербит дрелью в устало дремлющем сознании, не дает мне снова погрузиться в мое безвольное плаванье по волнам океана. Я откуда-то знаю — мне нужно вспомнить что-то важное. То единственное, что способно вытащить меня отсюда.
Света больше нет. Иногда я вглядываюсь в темноту в надежде его увидеть, но вокруг лишь безнадежная чернь.
Разум, до этого момента словно одурманенный, вдруг начинает неистово работать, как внезапно оживший, давно списанный со счетов старый мотор. Я твердо знаю — вся разгадка в этом свете. Почему меня так влекло к нему?
В голове вдруг вспыхивает фраза, как внезапно зажженная гирлянда — «я жду тебя». Я не столько слышу, сколько чувствую эти слова, будто они клеймом выжжены у меня на подкорке.
«Я жду тебя…»
— Лика? — пытаюсь я пошевелить губами.
Ответа нет. Я отчаянно верчу головой по сторонам, я хочу увидеть того, кто меня звал. Того, кто меня ждет.
Волны наступают на меня, хотят поглотить. Обычно я безропотно подчиняюсь им, отдаюсь их силе, преклоняюсь перед стихией, но не теперь. Кто-то ждет меня. И это важнее всего на свете.
Я борюсь с океаном, размахивая руками, чтобы отбиться от неистовых волн. Хочу закричать — вдруг этот голос, который я ищу, откликнется? С глухим рокотом новая волна готовится на меня налететь, смести с пути, но я снова открываю рот в упрямом крике и…
…И с резким выдохом просыпаюсь.
Глазам невыносимо больно от непривычно яркого света. Я закрыл и снова открыл их, пытаясь приспособиться к этой новой реальности. Где я?
Затянув носом жадно воздух, со всей ясностью понял — это больница. Шестеренки в голове неохотно, со скрипом заворочались, пытаясь восстановить последние воспоминания.
Бар. Вечер. Мира. Беременность? Нужно мчаться к ней. Нужно узнать. А что же дальше?
А дальше — пустота. Последнее, что удалось вспомнить — резкая боль в затылке. Кто-то меня ударил. Что ж, по крайней мере теперь стало ясно, почему я здесь.
Один. Это, впрочем, как раз совсем не удивительно. Наверняка дорогое семейство уже сплясало чечетку от счастья на моей будущей могиле и заказало по мне поминальную службу.
От этой мысли рот сам собой дрогнул в усмешке. Больно. Омертвевшая кожа губ треснула от неожиданного движения.
Из коридора послышались неясные звуки. Почти неразличимые для слуха и все же — они были. У меня не возникло сомнений — кто-то направлялся сюда. И вовсе не желал быть замеченным.
Я сразу же закрыл глаза и постарался дышать ровно, подчиняясь внутреннему чутью. В конце концов, добрые гости не крадутся к тебе, как воры. А это совсем иной случай.
Вскоре дверь действительно тихо скрипнула, и кто-то бесшумно приблизился к кровати. Долго гадать, кто же именно, не пришлось.
— Ну здравствуй, братец, — прошипел над ухом знакомый голос. — А ты, как я вижу, живучий. Но мы это скоро поправим.
Я почувствовал, как он склонился ко мне ближе. Что он собирался сделать? Совершенно очевидно — ничего хорошего. Тело тут же напряглось в ожидании опасности, а в голове застучало одно: не выдать себя. Не дать знать раньше времени, что я сознаю все происходящее.
— Знаешь, говорят, что люди в коме иногда все слышат и чувствуют, — продолжил Ник вкрадчивым шепотом. — Что ж, тогда тебе приятно будет узнать, что Мира вернулась ко мне и мы живем вместе.