— Беги в машину, закройся там и вызови полицию!
— Я без тебя не уйду! — выкрикнула она в ответ.
И в этот самый момент я заметил, что Ник пытается что-то выудить из-за спины. Сомневаться не приходилось — это оружие. Тратить время на то, чтобы рассмотреть, какое именно, я не стал. Быстро развернувшись, вытолкал Миру силой из квартиры, повторив еще раз:
— Беги!
И успел вовремя обернуться, чтобы уклониться от удара ножа, целившегося мне в живот.
К моему счастью, Ник никогда не был ни силен, ни ловок в драках. Ему это просто не требовалось. В отличие от меня, вынужденного все, что имел, выбивать потом и кровью.
В глазах Ника светилось безумие, когда он снова бросился на меня. Ударом ноги на опережение мне удалось выбить у него нож, а когда он попытался выскочить наружу, видимо, намереваясь догнать Миру, я с нечеловеческой силой метнулся ему наперерез и опрокинул его на пол.
Весь ужас, что пережил за этот вечер, выродился теперь в холодную ярость. Припечатав брата ногой к старому, потертому линолеуму, я прохрипел:
— Тебе конец.
— Что, убьешь меня? Родного брата? — оскалился он.
— Нет, — усмехнулся угрожающе в ответ. — Но сделаю так, что ты сам захочешь умереть.
Мы сверлили друг друга глазами. Склонившись к нему, я задал вопрос, ответа на который искал всю свою жизнь:
— Чего тебе, урод, постоянно не хватало?! У тебя же было все, что ты хотел!
Он рассмеялся — резко, неприятно, и звук этот походил больше на карканье.
— Все, кроме свободы!
Он безвольно откинул голову назад, потом снова приподнял и взглянул на меня с такой злобой, какой я еще не видел:
— Ты думаешь, у тебя не было родителей, Алекс? Зато у тебя было детство!
— Детство? — искривил я губы в презрительной усмешке. — Это был ад!
— Да что ты знаешь об этом?! — буквально выплюнул Ник в ответ. — Папаша мне жизни не давал! С рождения воспитывал во мне будущего наследника!
— Как бы он с тобой ни обращался, ты не имел права насиловать всех этих женщин! — прохрипел я.
— Идиот! Ты ничего не понимаешь! С ними я чувствовал себя сильным! Я был хозяином положения!
— Ты был и остаешься всего лишь мразью, — констатировал я с отвращением.
Он снова неприятно рассмеялся и дернулся, пытаясь скинуть мою ногу со своей груди. Но я вновь приложил его о пол и на этот раз он потерял сознание.
Несмотря на все, что было, я вдруг понял, что не хочу ничего из того, что желал прежде. Ни мести, ни кары. Хочу лишь прижать к себе Миру и убедиться, что это жалкое существо, что валялось передо мной, не сотворило ничего непоправимого.
Кинув взгляд по сторонам, я наткнулся взглядом на веревки — Ник явно подготовился к этому похищению. Недолго думая, привязал его безвольное тело к батарее и, проверив дыхание и пульс, не оглядываясь, побежал прочь. Туда, где меня ждала Мира.
Она выскочила из машины, едва меня увидев. Бросилась навстречу, кажется, совершенно забыв о том, что обнажена. Стянув с себя куртку, я бережно укутал ее, взяв на руки, как ребенка, и хотел было посадить обратно в автомобиль, но Мира протестующе замотала головой, цепляясь за меня с отчаянными всхлипами.
— Саша, я так испугалась!
— Знаю. Но все хорошо, — прошептал успокаивающе. — Уже все хорошо. Он ничего не успел тебе сделать?
Она лишь снова помотала головой из стороны в сторону. Но я знал, что не успокоюсь, пока ее не осмотрят врачи. Пока мы не окажемся подальше от этого места, там, где сможем поговорить и все обсудить.
— Дождемся полиции и поедем в больницу, — сказал ей, продолжая крепко к себе прижимать. Хотелось сказать столь многое, что с трудом сдерживаемые эмоции буквально разрывали изнутри. Но сейчас было совсем неподходящее время.
Сирена полицейской машины, разрезавшая неестественную тишину этого места, показалась настоящим спасением. Все же усадив Миру в салон автомобиля, я остался снаружи, чтобы переговорить с одним из полицейских, пока второй отправился в дом за Ником.
И уже готов был уехать прочь, когда рация в руках того, кто меня допрашивал, ожила и оттуда донеслось:
— Здесь труп.
Я сразу ощутил, как изменился устремленный на меня взгляд полицейского. Сканируя меня глазами, он спросил:
— Ничего не хотите добавить к сказанному?
И это можно было расценивать, как обвинение.
Часть 36. Мира
Я буквально упала на постель и закуталась в одеяло. После того, как мы с Сашей оказались дома, единственное, на что нас хватило — быстро сходить в душ и отправиться спать.
Хотя, я сомневалась, что смогу заснуть, несмотря на чудовищную усталость.
— Как ты? — спросила у Алекса, что присел рядом на постели и сцепил перед собой руки в замок.
В этом вопросе было все, но главное, что меня интересовало — как Саша? Что чувствует после смерти Никиты?
Даже странно, что мне самой удавалось думать об этом настолько спокойно. Но после того, что сотворил Ник, я только и могла, что мыслить о случившемся отстраненно. А вот Алекс… Он ведь потерял брата.
— Нормально, — заверил Саша. Повернулся ко мне и окинул пристальным взглядом: — Сейчас мы хоть немного отдохнем и поедем в твою клинику.
Его слова прозвучали безапелляционно. Я слабо улыбнулась, когда Саша устроился рядом и притянул меня к себе прямо в коконе из одеяла.
— Врачи скорой сказали, что я в порядке, — вяло запротестовала в ответ.
Алекс был прав — мне действительно стоило убедиться в том, что и я, и малыш не пострадали. Но сейчас, после всего пережитого, так славно было просто прижиматься к Саше и ни о чем не думать.
Хотя, надо сказать, последнее получалось делать с трудом — мысли беспрестанно крутились вокруг того, чем закончились этот вечер и половина ночи.
Сначала мне, как пострадавшей от рук Никиты, была вызвана бригада скорой помощи. Затем мы отправились в отделение полиции, в котором следователи только и делали, что разными путями опрашивали нас на предмет того, что случилось в той злополучной квартире. Ни мне, ни Саше скрывать было нечего — в зависимости от одних и тех же фактов, облеченных в разные слова, мы на все лады рассказывали, что знали. Например, что Никита собирался бежать, прихватив меня с собой, словно вещь. Или что у него были огромные долги, с которыми бы он уже не расплатился, не потеряв семейный бизнес. Вдобавок была история про отклонения Ника, изнасилования и еще много «прекрасных» фактов о том человеке, за которого я имела глупость выйти замуж.
Нас отпустили через время, и мы поехали домой. Я хотела только одного — больше ни о чем и никогда не думать, хотя и понимала, что это невозможно. Впереди и меня, и Сашу ожидали новые испытания — похороны, разговор с родителями близнецов, решение вопросов с долгами Никиты. Я опасалась, что люди, расквитавшиеся с ним, могут добраться и до меня, хотя Алекс убеждал, что не допустит подобного.
И еще имелось множество переживаний и обстоятельств, в которых теперь мы должны были существовать.
Но сейчас, когда Саша обнимал меня и когда все самое страшное осталось позади, я не хотела ни о чем думать. Особенно о том, что сегодня все могло закончиться плачевно, ведь счет шел на секунды.
— Тебя точно не станут обвинять? — спросила я, повернув голову к Алексу.
Он усмехнулся, но в глазах Саши я увидела тревогу.
— Только не говори, что ты сама не веришь в мою непричастность к тому, что братец теперь в аду, — хмыкнул он.
— Дурак, — констатировала я, вздыхая.
— Не такой уж и дурак… потому что за тебя я и вправду готов убить.
— Как хорошо, что не пришлось этого делать, — покачала головой.
Я отвернулась и закрыла глаза пытаясь заснуть. Эмоции постепенно отключались. Чувства — тоже. Все, кроме одного. Всепоглощающей любви к человеку, который сейчас был рядом.